Идущий по звездам - [15]

Но здесь все оказалось по-другому. Это вообще нельзя было назвать двором. Каменная веранда раскинулась над небольшим пространством, со всех сторон ограниченным стенами. А мощеные дорожки вились вокруг ухоженных группок растений.

Все было так же, как и в самом доме. Нигде ни одной сухой веточки или опавшего листика, ни одного цветочка, обронившего лепесток, ни одного стебелька, проросшего не там, где ему не следовало.

На другом конце веранды высокая женщина с прекрасно уложенными серебристыми волосами перекладывала фрукты в хрустальную вазу, стоявшую посреди небольшого столика, покрытого льняной скатертью.

Лэйкен безмолвно присвистнула. Ее единственная скатерть была ярко-красной и являлась на свет Божий только по случаю Рождества, в центре всегда ставилось четыре подсвечника, украшенных разными безделушками.

Приезжай в город, сельская мышка.

— Мириам, дорогая, — произнес Филипп, обращаясь к женщине с серебристыми волосами. — Я рад представить тебе Лэйкен Мерфи, подругу Марка. Лэйкен, это моя жена Мириам.

Лэйкен никогда никому не представляли, поэтому она почувствовала, что должна сделать реверанс или что-то в этом роде. Но она подавила в себе этот порыв и просто протянула руку, которую женщина пожала после заметной паузы.

Жену Филиппа, Мириам, трудно было назвать приятной женщиной. Плотно сжатые губы и строгие голубые глаза, казалось, специально предназначались для запугивания.

Пробормотав невнятное, но, по всей видимости, вежливое приветствие, она перевела взгляд на своего мужа, мгновенно задув радостный огонек в его глазах.

Лэйкен нахмурилась, вспомнив, как высказалась о тете Марка Анабел Куртис. «Я таких еще не встречала — ее взор был полон презрения». Понятно, почему Филипп Дикенсон разом утратил всю свою веселость.

— Мне казалось, я знаю всех друзей Марка, — сказала Мириам. — Давно вы с ним знакомы?

— Нет, не очень.

— Судя по выговору, — продолжала она задумчиво, — вы не из Чикаго.

— Нет, мэм. Я из Аллена, Техас.

Мириам застыла на месте. То ли ей действовал на нервы выговор Лэйкен, то ли она что-то имела против Аллена.

— Вы в городе по делу?

— По личному делу, — Лэйкен посмотрела на Марка. — Я приехала сюда, чтобы увидеться с вашим племянником.

Судя по выражению ее лица, это объяснение понравилось Мириам не больше, чем выговор Лэйкен. Но у Лэйкен было такое ощущение, что мало вещей вызывают одобрение Мириам.

— И чем же вы занимаетесь в Аллене, мисс Мерфи?

Оба мужчины, казалось, не находили ничего странного в допросе, учиненном Мириам. Может быть, в Чикаго такая процедура всегда предваряет приятную беседу?

— Я работаю в магазине по продаже запчастей для автомобилей, — сказала она после некоторого молчания. — Самом большом в Аллене.

— Очень хорошо. — Хотя внешне Мириам оставалась бесстрастной, в тоне ее сквозило презрение.

Встретившись с ней глазами, Лэйкен спросила:

— А чем занимаетесь в Чикаго вы, миссис Дикенсон?

Мириам остолбенела. Очевидно, вопросы могла задавать только одна сторона.

— Дикенсоны занимаются производством часов со времен войны за независимость, — ответила она холодно. — Филипп не только является владельцем компании, но и руководит ее деятельностью, а также входит в совет директоров ряда крупнейших корпораций.

Лэйкен посмотрела на Филиппа и улыбнулась, а затем снова обратилась к его жене:

— Простите, видимо, я не так выразилась. Чем занимаетесь вы, миссис Дикенсон?

Марк и Филипп прочистили себе горло — каждый на свой манер, а изящные ноздри Мириам гневно раздулись:

— Ленч готов уже пятнадцать минут, — сказала она. — Почему бы нам не сесть за стол и не пригласить миссис Бидуэлл?

Пока продолжалась беседа, кто-то тихо и деловито двигался на заднем плане. Теперь стол был накрыт на четверых.

Как хозяйка, Мириам первая подняла ложку, подавая пример остальным.

— Помнится, я знала одних Мерфи из Техаса, — сказала она после небольшой паузы. — У них было поместье недалеко от Хьюстона. Чарлз и Эвелин. Может быть, вы состоите с ними в родстве, мисс Мерфи? В девичестве она носила фамилию Хэмптон — Эвелин Радли Хэмптон из Коннектикута. А Чарлз — старший внук Кларенса Кейнса, того самого, что основал Институт Кейнса. У них есть еще дома в Венеции и во Франции. Недавно они были распорядителями на артистическом балу.

Она помолчала, с сожалением покачав головой:

— Бедная Эвелин. Она терпеть не могла фамилию своего мужа и одно время писала ее через дефис со своей: Хэмптон-Мерфи. Но ей пришлось отказаться от этого, чтобы не выглядеть претенциозной. Конечно, я уверяла ее, что там, где дело будет касаться ее с Чарлзом, люди не станут обращать внимания на такие мелочи.

Она выжидающе посмотрела на Лэйкен, которая несколько оторопела от избытка обрушившихся на нее сведений. Не зная, какого ответа от нее ждут, она покосилась в сторону Марка.

Он не произнес ни слова, но ей этого и не требовалось. По удовлетворенному выражению его глаз она поняла, что ему приятно видеть ее в затруднительном положении.

Когда молчание стало затягиваться, Лэйкен улыбнулась и в отчаянии произнесла:

— Какой славный суп.

В голосе пожилой женщины послышалось раздражение:

— Продолжайте же, мисс Мерфи. Родственница вы Чарлза и Эвелин или нет?