Вечером, чтобы снять накопившееся напряжение, Алиса позвала Глеба в ресторан. Пили шампанское, танцевали.
В самый разгар веселья позвонила Маша.
— Муж мне все рассказал, — сообщила она трагическим голосом.
— Не заморачивайся… На наших отношениях это никак не скажется…
— Не знаю, Алиса, не знаю… — голос Маши дрогнул. — Вадим оставил мне письмо в домашнем компьютере. И вскрыл себе вены в ванной комнате. Хорошо, что я быстро нашла его. Сейчас он в больнице.
— Вены он зачем резал? Боялся, что сдам его властям? Или что ты бросишь?
— Ты очень унизила Вадика там, на крыше. Одна, без оружия, ты запугала его… Он почувствовал себя на самом деле слабым и никчемным… Понял, что его доля — место младшего супруга.
— Кто-то направляет, кто-то идет следом, — выдохнула Алиса. — Он — размазня. Ни покушение толком подстроить не мог, ни с собой покончить. Ничего с ним не случится. Выпишется из больницы — я тебе адрес хорошего психоаналитика подскажу, Анны Петровны. Прекрасный специалист. Вправит ему мозги.
Маша всхлипнула.
— И, скажу тебе, подруга, ты сама виновата, — продолжила Волкова. — Ты не направила его вовремя на путь истинный.
— Может, и я виновата, — скорбно ответила Маша.
— Мужей распускать нельзя. Да и жен тоже. Вон, Суриков, бедный, до чего дошел… — Алиса усмехнулась и подмигнула Глебу, который слушал разговор, но без особого интереса. В дела жены он не лез. — Хочешь, приезжай, отдохнем, пока твой беспутный лечится… — предложила подруге Волкова.
— Мне вставать рано, — всхлипнула Маша и оборвала связь.
— Вставать рано! Мне еще ночью речь для процесса Сурикова писать… А сам процесс в десять. А сейчас — гуляем! Эх, придется тебе, Машка, Бориса у меня забрать! Пропадешь ты без него…
Глеб, слушая жену, довольно улыбался. Он по праву гордился Алисой, несмотря на все обиды. Так же, как и она им.
