Идущие напролом - [7]

Теорию курсанты изучали в классах, которые устроили в огромных шалашах с плоскими крышами из тростника. Внутри были установлены доска и скамейки. Из-за отсутствия тренажеров практические действия отрабатывались сразу на технике. Так, Олег забирался на место механика-водителя и начинал объяснять и показывать, например, порядок запуска двигателя. В это время не особо тяготевший к знаниям курсант, свесившись в люк, наблюдал, а Монах переводил ему монолог руководителя занятия. Потом Олег менялся местами с курсантом, и приступали к тренировке. Беда была в том, что на «броне» даже двум было тесно, поэтому за весь день удавалось отработать вопрос лишь с половиной взвода. К тому же купленные в Украине машины глохли, перегревались или вовсе не заводились, из-за чего большую часть времени устраняли поломки.

— Тебе тяжелее, — посочувствовал Монах, утираясь влажным от пота платком.

— Ты с утра Угрюмова видел? — спохватился Олег.

— Кто же его сегодня не видел? — удивился Монах. — Пять утра, а он слово «кыш» сказать не может.

— Чувствую, будут у нас с ним проблемы, — на полном серьезе сказал Олег.

Все пять дней после приезда чиновник, что говорится, не просыхал. Нет, пробелы были. Иногда, проспавшись, он умудрялся провести утреннее построение. Однако сегодня не смог сделать и этого. Положение спас Бондаренков, который представил инструкторов и переводчиков начальнику учебного центра. Полковник Августин первый раз лично приехал в гостиницу, чтобы познакомиться с Угрюмовым, а тот, как назло, набрался до чертиков. Духота, смена часовых поясов, укусы насекомых и алкоголь до неузнаваемости изменили внешность чиновника. Узкое лицо стало одутловатым и почернело, глаза заплыли, а присутствие Угрюмова вблизи можно было определить с завязанными глазами по запаху ацетона и спирта.

На небольшом пятачке перед гостиницей толпились офицеры. Вид у всех был, что говорится, убитый. Измученные духотой лица, уставший взгляд, осиплые голоса.

— Чего собрались? — удивился Олег, мечтавший снять куртку и ополоснуться. С водой были проблемы. Утром ее привозили в канистрах и распределяли по номерам.

— Угрюмов совсем спятил, — раздался расстроенный голос Бобуркова.

— Чего он снова задумал? — насторожился Олег.

— Сказал, что сейчас построение, после которого он проверит порядок в номерах.

— Офонареть! — протянул Олег.

— Не много ли он на себя берет?! — стал возмущаться Комасов. — Понимаю, был бы при погонах. А так…

— Дурдом, — вздохнул кто-то.

— Идет!

Олег посмотрел на выход из гостиницы. Из полумрака коридора появился силуэт человека, который по мере приближения приобрел черты изрядно пьяного Угрюмова. На этот раз чиновник вырядился в военную форму без знаков различия.

— Выдрыхся за день, — констатировал Монах. — Теперь измываться будет.

— Может, отправить его куда подальше? — предложил Широков. — Имеем право.

— Отправь, — великодушно разрешил Бондаренков.

Между тем Угрюмов вышел на крыльцо. Увидев подчиненных, напыжился, однако тут же сошел с лица на нет, побледнел и схватился за грудь.

— Неужели поплохело? — обрадовался кто-то.

Однако чиновник справился с ощущениями, одернул курку и округлил глаза:

— Строиться!

— Может, хватит глумиться?! — взорвался Бондаренков. — После ужина еще подготовка материала к завтрашним занятиям. Темы новые, нужно конспекты писать.

— А кто сказал, что будет легко? — вытянув губы, протянул Угрюмов.

— Становись! — нехотя скомандовал Бондаренков.

Офицеры построились в две шеренги. За инструкторами встали переводчики.

— Когда угомонится? — прошептал стоящий позади Олега Монах.

— Надо ему бабу найти! — хохотнул кто-то.

Между тем Угрюмов вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и развернул:

— В соответствии с утвержденным планом я должен проводить с вами политическое информирование…

— Чего? — протянул кто-то.

— Это что еще за план? — недоумевал Бондаренков.

— А как вы думали? — вскинул помутневший взгляд Угрюмов. — Здесь вам не курорт.

— Это мы уже поняли, — вздохнул Селин. — Скорее, вытрезвитель.

— Разговоры в строю! — Угрюмов громко икнул. — Не забывайте, находимся вдали от родины…

— Надо что-то срочно с ним решать, — проговорил Монах.

У Олега появилась идея.

— Послушай, он сейчас спал?

— А чего ему еще делать?

— Ты заметил, что у него уже провалы в памяти?

— Конечно, — удивился вопросу Монах. — Почему спросил?

— Сейчас восемь вечера, — стал рассуждать Олег. — Может, превратим их в утро?

— Как? — не понял Монах.

— Главное, чтобы парни все поняли. — Олег посмотрел на Угрюмова. — Эдуард Иннокентьевич!

— Что? — пытаясь всунуть сложенный вчетверо листок в нагрудный карман куртки, Угрюмов подался вперед.

— Может, вы политинформацию на вечер перенесете? — Мы только с завтрака, сейчас в учебный центр ехать.

— С завтрака? — округлил глаза и рот Угрюмов и поднес к глазам часы: — Как это?

— Как положено утром! — раздался голос Суханова, который с ходу сообразил, в чем дело, и подыграл Олегу.

— Я что… — Угрюмов не договорил, а развернулся и посмотрел в сторону нырнувшего за деревья солнца.

— Сработало! — с восторгом проговорил Монах. — Ему сейчас кажется, что оно только взошло.