Идущие на смерть… - [51]

Без колебаний император дал сигнал убить ретиария, но секутор не стал убивать «такого знатного и так низко павшего человека». Среди гробового молчания молодой человек ускользнул с арены.

Бои были в разгаре. Рабы укладывали на двухколесные тележки раненых гладиаторов, поскольку те были слишком дороги, чтобы жечь их железными прутьями или разбивать им молотком головы. Судьи были вынуждены заботиться о спасении раненых даже тогда, когда вердикт толпы даровал им жизнь, поскольку обезумевшие от возбуждения победители часто добивали побежденных на месте, игнорируя волю зрителей. На фреске в Геркулануме изображен судья, пытающийся предотвратить убийство беспомощного самнита победившим его мирмиллоном. Когда толпа устала от одиночных боев, на арене стали сражаться отряды гладиаторов. Отряд галлов бился с отрядом фракийцев. Домициан всегда болел за фракийцев.

Римляне становились фанатичными болельщиками определенных типов гладиаторов, так же как они болели за Красных или Голубых во время состязаний на колесницах. Один человек из зрителей подпрыгнул и возбужденно выкрикнул: «Галлы! Опозорьте этих фракийцев. Их любит император, но против вас, ребята, они не выстоят». Разгневанный Домициан приказал схватить смельчака и бросить его на арену, спустив на него гирканских гончих.

После окончания боев пеших гладиаторов на арене начались бои между эквестрами, то есть конными воинами в доспехах, вооруженными копьями. Доспехи эквестров не были похожи на средневековые рыцарские доспехи: у них были только нагрудники, шлемы с забралами и поножи. Однако римляне знали, как делать сочленения на доспехах, защищавшие суставы и позволявшие воину двигаться. У секуторов было такое сочленение на правой руке. Возможно, что и у эквестров были доспехи с сочленениями. У них даже могли быть кольчуги. Вероятно, копья у них были легкими, подобные пикам легкой кавалерии, сражавшейся под Балаклавой. Я не могу понять, почему римляне не использовали широко эквестров на войне. Закованный в доспехи воин на коне может справиться почти с любым количеством пеших воинов, как это показали впоследствии средневековые рыцари. В конце концов король Артур жил всего лишь на два столетия позже, чем Домициан. Вполне возможно, что этого британского правителя обучали римляне. Он с успехом использовал рыцарей в боевых действиях. Но основой военной мощи Рима всегда были пешие легионы. Это было большой ошибкой римлян.

Когда турнир эквестров закончился, уже стемнело, но игры продолжались. Катапульты бросали в толпу фиги, финики, пироги и сливы. Бесплатно раздавалось вино. Зажгли факелы, опрысканные благовониями. Факелы горели разными цветами: красным, желтым, голубым и зеленым. С велария свисали серебряные звезды. На арене кавалерия сражалась с колесницами, тяжеловооруженные гапломахи бились с такими же хорошо вооруженными провокаторами. Цветные огни отражались на щитах и лезвиях мечей. В заключение игр этого дня арена была опять затоплена водой для битвы между африканцами на боевых каноэ. В это же время баржи, полные прекрасных обнаженных девушек, плавали вдоль стены подиума. Девушки пели и бросали на трибуны ленточки.

Глава двенадцатая

Великий римский император и философ Марк Аврелий однажды заметил: «Я не возражал бы против жестокости и вульгарности игр, если бы они не были так утомительно однообразны».

Хотя римляне вкладывали в игры много изобретательности, несомненно, Марк Аврелий был прав. Но у черни развилась настоящая страсть к играм, и ее надо было удовлетворять. Ницше считал, что великая движущая сила, которая сделала римлян владыками мира, должна была иметь отдушину. Когда не осталось стран и народов, которые нужно было завоевывать, такой отдушиной стали игры.

Я упомяну только некоторые из зрелищ, которые показывали на арене в последующие четыре дня игр. Ночью на арене была сооружена крепость. На следующее утро ее осадили легионеры с таранами и катапультами. Крепость обстреливали горящими стрелами. Город защищали персы. Римляне наступали под прикрытием «крыши» из щитов, а персы бросали на «черепаху», как назывался этот строй, камни и бревна, лили кипящее масло. Под защитой «черепахи» в стены били таранами, наконечниками которым служили сделанные из бронзы бараньи головы. К крепостной стене подвезли на катках подвижные башни. С вершин этих башен на нее были перекинуты мостики, по которым устремились в осажденную крепость атакующие войска. Катапульты, расположенные в нижних этажах башен, метали в защитников крепости камни и пучки дротиков. Легионерам удалось захватить крепость, но с большими потерями.

Потом были бои между гладиаторами, вооруженными палками и дубинами с железными наконечниками. Пагниарии бились кнутами, защищая себя деревянными щитами, а постулаты сражались стрелами. Для развлечения толпы в дневные часы женщин привязывали к быкам и волочили по арене, пока они не погибали, а мужчины, как сатиры, насиловали маленьких мальчиков. Признавшегося в том, что он христианин, Антипаса посадили в бронзового быка и развели под ним огонь. Крики человека вылетали из горла быка, и казалось, что это ревет бык. Шимпанзе напаивали, а затем подстрекали насиловать привязанных к столбам девушек. Когда этих обезьян размером с человека открыли в Африке, римляне приняли их за настоящих сатиров, существ из мифологии. На арене побывали и другие обезьяны тоже ростом с человека — титирусы — с круглыми мордами красноватого цвета и усами. Их изображения можно увидеть на вазах. Это были, по-видимому, орангутанги, которых привезли из Индонезии. Насколько мне известно, римляне никогда не выставляли в цирках горилл, хотя эти самые большие в мире обезьяны были известны еще финикийцам, которые и дали им название, означающее «волосатые дикари».