Идти туда,где ты - [41]
- Нет, не понимаю, - она подняла голову и теперь смотрела прямо на гостью. – Чего вы хотите?
Валентина Павловна сузила глаза и подошла к ней поближе. Ее голос сейчас стал таким тихим, будто она боялась, что кто-то услышит. И вместе с тем останавливаться не собиралась.
- Я хочу, чтобы вы ушли отсюда. И больше не появлялись, - проговорила она, четко выговаривая каждый звук.
Алиса отпрянула от нее, испытывая навалившуюся тяжесть внешнего. На нее давило многое: требовательность Валентины Павловны, ее умудренность, статус, стильность облика. Даже запах. Дорогой, изысканный. В доме Алисы таких ароматов не бывало. Из последних сил она сдерживала дрожь в голосе.
- Это дом Ильи. Ему решать, быть ли мне здесь.
- Ошибаетесь, Алиса. Это и вам решать тоже. Иначе я не говорила бы с вами.
- Вы говорите со мной, потому что Илья вас не слушает, - выдохнула Алиса.
- Вы два упрямых ребенка. Я одного не пойму, как ваши собственные родители допустили, что вы ушли из дома.
Алиса промолчала. Рассказывать Валентине Павловне о том, как каждый разговор с мамой сводится к неуверенному «у вас точно все хорошо?», определенно не стоило.
- Подумайте, Алиса, - снова заговорила Макарова. – Вам нужно очень хорошо подумать, как жить. Обещайте мне хотя бы это. Я не требую, а прошу.
Ответом ей стал резкий кивок головы. Больше Валентина Павловна уже ничего не сказала. Молча посмотрела на стену. Сейчас во всем ее облике сквозила открытая, хоть и не высказанная, неприязнь. Но в целом она держалась. Потом ушла. Также не произнеся ни слова, даже не попрощалась – будто батарейка в ней сдохла. Когда Алиса осталась одна, вокруг нее по-прежнему витал дорогой аромат, даже названия которого она не знала и вряд ли могла бы узнать.
Безымянный запах преследовал ее и побуждал к несвойственным поступкам. Как только закрылась дверь за Валентиной Павловной, Алиса с отчаянным усердием начала смывать со стены собор. Все больше цепляя абрисы домов, размазывая мостовые, равнодушно наблюдая стекающие на паркет грязно-серые потоки.
Эти потоки полутора часами позднее обнаружил Илья.
Входил в квартиру, когда в окнах домов давно горел свет. В его – не горел. Было темно. Хотя Алиса могла уже приехать.
А войдя, увидел Алькины сапоги. Они сиротливо стояли посреди прихожей. Видимо, собиралась их мыть, потому в шкаф не убрала. Но никаких признаков того, что она дома, не было.
- Алька! – озадаченно крикнул Илья в глубину квартиры, никто не отозвался и он повторил: – Алька, ты где?
Как был, в куртке и обуви, вошел в гостиную. Включил свет и замер. Перед стеной. Ее жалкий вид, совсем не такой, как еще этим утром, заставил его почувствовать нарастающий ком беспокойства. Тот стал поперек горла и не давал вздохнуть. И еще было чувство, будто бы сердце – большое бьющееся сердце – везде, повсюду, по всему телу. Очень ясное и четкое пришло осознание, что что-то произошло. Что-то плохое. С ними обоими.
- Алька! – снова крикнул Макаров, сбрасывая с себя оцепенение, и оглянулся. Балконная дверь была открыта.
Он живо ломанулся туда, но и там Алисы не обнаружилось. И ноги сами понесли его на крышу. Почему-то стало очевидно – если она где-то и может быть, то только там.
Она сидела на ступеньке пожарной лестницы, нахохлившись, как замерзшая птица, и отворачивала лицо, когда Илья подошел к ней. Он уселся рядом. Внимательно посмотрел на нее и тихо сказал:
- Ну и?
- Где ты был? – спросила в ответ Алиса.
- По делам ездил, по важным.
- Я звонила.
- Не слышал… Наверное, телефон в машине забыл… прости. Что случилось?
- Ничего, - она поднялась. – Идем домой. Холодно.
Илья встал следом. Сейчас ему почему-то казалось, что крыши домов подпирают небо. То ли оно хочет упасть, то ли уже упало – на них.
- Аль, а я приказ на отчисление видел. Так что скоро поедем в твою Яковскую. Искать польских предков. Свобода, блин.
Она обернулась к нему. Лица почти не видела в слабых отсветах из окон.
- А твоя мама права, - вздохнула Алиса.
- Мама?
Алиса кивнула и поежилась.
- Со стеной ты тоже так… потому что мама?
- Нет, просто. Глупость это… Поклеим обои.
- Оставь мне мои эксклюзивные стены! – мягко улыбнулся он, зная, что она не различает его улыбки. Но точно слышит ее в голосе. – Они мне нравятся.
И следом услышал ее всхлип. Это на несколько секунд заставило его растеряться. Плачущие девушки встречались ему нечасто, и он никогда не знал, что с ними делать. Плачущая Алька – была той же родной Алькой. Просто плачущей. Он шагнул к ней и привлек к себе. Теплую и холодную одновременно. Дыхание ее было теплым. Но руки замерзли. Быстро поцеловал висок – хотел бы найти губы, но она уткнулась лицом ему в грудь. Погладил худенькие плечи и прошептал:
- Все будет хорошо, слышишь?
- Будет, - закивала Алиса, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и хихикнула: – Вот поужинаем – и будет хорошо.
- «Хорошо» я тебе гарантирую, - легко сказал он и тут же спохватился. Отстранился от нее на мгновение, полез во внутренний карман куртки. И через пару секунд вкладывал в Алькину руку бархатную округлую коробочку и тихо шептал: - Черт, здесь ничего не видно… Надень, а… Это… с Днем влюбленных… Я подумал, что… тебе понравится.
Их разделяли два лестничных пролета и двадцать четыре ступеньки. Тысячи метров между небом и землей и его койка на станции скорой помощи. Чужие жизни и чужие смерти. Их разделяло прошлое, у них не могло быть будущего. Только настоящее, по истечении которого им придется уйти — каждому в свою сторону. Но всякий уход может оказаться лишь уходом на второй круг. Стоит только принять решение. В тексте есть: очень откровенно, сложные отношения, сильная героиня.
Друзья звали его Мирош. Он сочинял песни и пел их так, будто умел останавливать ее время. Это было единственным, что Полина знала о нем. Единственное, что он знал о Полине — что под ее пальцами рождается музыка, которая не оставляет его равнодушным. И что в глазах ее поблескивают льдинки, угодившие в его сердце. Они встретились случайно, сели в один вагон и отправились к морю. Чтобы там, на берегу незамерзающего Понта, однажды снова найти друг друга. Кто они? Зеркальное отражение? Или части целого? Дилогия! Книга первая Примечание: первая любовь, запретные отношения, гитарист и пианистка, шоу-бизнес.
Сиквел повести Милый мой фантазер.Какова вероятность создания счастливой семьи с тем, кто тебе не пара? Можно ли по-настоящему любить неровню?Часто ли новые чувства оказываются сильнее старых?Может быть, Лизка Довгоручено так и не узнала бы ответов на эти вопросы, если бы не поход в «Детский мир» со свекровью.Время и место: конец раннего Брежнева, ОдессаПримечание 1: оно само Примечание 2: вот от этих не особо ожидали, честно! Примечание 3: все имена и фамилии вымышленные, любые совпадения случайны Примечание 4: лето, море, любовь и… основные принципы комсомола. Примечание 5: в тексте использован винницкий говор.
Он — русский, она — француженка. Он — любящий и любимый сын, она — сбежала из дома, когда ей было пятнадцать. Он — ученый, она — неизвестная артистка. Он задумался о семье, она мечтала о карьере… Их встреча была случайной. Они провели вместе три дня, чтобы прожить пятнадцать лет врозь.
Безо всякого преувеличения это наш любимый сборник рассказов. И его герои вошли в нашу жизнь, по всей видимости, уже навсегда. Лиса и Пианист. Певица и ее аккомпаниатор. История их дружбы и их любви. Их войны и их жизни. Их разочарований и их надежд. Здесь есть элементы биографий реальных людей… слишком известных, чтобы их называть. Но почему бы не рассказать о них? Почему бы не вспомнить? Итак….Кафе «Томный енот», которого сейчас, конечно, на Монмартре уже не найдешь, на его месте давным-давно красуется… другое кафе с другим названием, называлось так не случайно.
Он никогда не видел океана, возле которого она выросла. Она знала наверняка, что он совсем ей не нравится. Их жизнь – как рельсы, которые, сойдясь на короткий отрезок пути, неизбежно потом разойдутся. И однажды на склоне лет он скажет: «А она была хороша!» Чтобы в ответ через годы прозвучало: «Может быть, я даже его любила».
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.