Идти полным ветром - [22]

Де Рюйтер, поджидавший гостя у самого трапа, заключил Карфангера в прямо-таки отеческие объятия; тепло приветствовал он и Яна Янсена.

— Каким ветром занесло вас сюда, к этим богом забытым берегам? Уж не собираетесь ли вы торговать с беем? — смеялся де Рюйтер.

— Я искал здесь вас, — отвечал Карфангер, — вас, адмирал. И не сочтите за шутку; я действительно не прочь поторговать с беем и хотел бы просить вас — коль скоро это не пойдет вразрез с вашими собственными планами — о посредничестве в одной сделке.

— В сделке с беем? — От изумления адмирал даже остановился, хотя они дошли уже до самых дверей его каюты. Пришлось Карфангеру наскоро разъяснить, в чем тут дело. Более обстоятельный разговор состоялся затем в адмиральской каюте.

— Взгляните, — говорил де Рюйтер, — широко распахнуты врата сокровищниц этого мира, распахнуты благодаря храбрости и дерзновенности настоящих мужчин, для которых и в большом, и в малом безмятежный покой равносилен небытию, и которые готовы даже саму Землю поворотить в другую сторону, если её однообразное вращение однажды им наскучит. И что же — стали люди от этого лучше? Пока императору высшее дворянство и попы десятилетиями кромсали империю… Э, да что об этом много говорить! Оглянитесь вокруг, посмотрите на Англию и на нас. Тем, кто привык рассуждать, глядя на мир сквозь крошечное окно своего дома, не дано видеть дальше тесных городских стен.

Хотя Карфангер в целом и разделял мнение адмирала, все же он позволил себе не согласиться с его последними словами, возразив, что как раз в городах дух свободы всегда ощущался сильнее, чем в остальной империи. Где ещё можно было встретить такое стремление к единству, какое было присуще, например, Ганзе? Но де Рюйтер стоял на своем:

— Вы же прекрасно знаете, до чего дошла империя, если даже такое разбойничье гнездо, как Алжир, осмеливается насмехаться над германскими послами и отсылать их обратно. И Бремен, и Гамбург, и Любек не могут обойтись без помощи посредников в деле выкупа пленников из алжирской или тунисской неволи. Они вынуждены обращаться за помощью то к Англии, то к Голландии — к маленькой Голландии, которая откололась от империи, как принято говорить у вас в Гамбурге.

Карфангер охотно переменил бы тему разговора: уже не первый раз картина бессилия империи вырисовывалась перед ним с такой пугающей ясностью. Поэтому он заметно оживился, когда де Рюйтер обещал ему более подробно обсудить предстоящую сделку с беем, — но позже.

— А теперь, — заключил адмирал, — давайте примем джентльменов с берегов Темзы и выслушаем, чего изволят желать их сиятельства. Готов поклясться — я уже знаю чего. — Его слова сопровождались семью залпами приветственного салюта английского фрегата, подошедшего к голландской эскадре; спущенная с него шестивесельная шлюпка уже летела к «Нептуну».

— Что-что? — Адмирал нахмурился. — Всего семь залпов? До сих пор полагалось давать девять.

Он повернулся к капитану «Нептуна».

— Отлично! Если джентльмены того желают — дайте им в ответ тоже семь залпов. И ни одним больше, вы поняли меня?

— Так точно, минхер адмирал: семь залпов и ни одним больше.

Капитан флагмана послал кадета Жана де Рюйтера передать приказ адмирала констеблю орудийной батареи правого борта, и вскоре над гаванью раскатился грохот пушек «Нептуна». Тем временем шлюпка англичан подошла к трапу. Молодой морской офицер в парадной форме ловко вскарабкался на борт «Нептуна» и обратился к встречавшему его голландскому офицеру с просьбой передать адмиралу де Рюйтеру, что он, капитан Спрэгг, командир фрегата «Сандерболт», прибыл на «Нептун» с поручением от адмирала британской эскадры Блейка выяснить у адмирала де Рюйтера ряд вопросов.

Голландский адмирал, стоявший поодаль, сделал рукой приглашающий жест:

— Прошу вас, сэр, всегда к вашим услугам.

В суховато-казенных выражениях, в точном соответствии с морским уставом капитан Спрэгг доложил, что адмирал Блейк, командующий британской средиземноморской эскадрой, приветствует адмирала эскадры генеральных штатов де Рюйтера и просит у него разъяснений относительно причин, побудивших его беспрепятственно пропустить в Алжир двенадцать, алжирских пиратских кораблей, за которыми он, адмирал Блейк, гнался по пятам в течение нескольких дней, после того как нанес сокрушительное поражение тунисскому флоту.

В ответ на это де Рюйтер сослался на обстоятельства, при которых он несколько дней тому назад подписал договор с беем, после того как пушки его кораблей потопили несколько алжирских судов в Гибралтарском проливе и восемнадцать других — возле Балеарских островов.

— Сами по себе эти потери, — продолжал адмирал, — ещё не побудили бы бея пойти на заключение перемирия, если бы не сильное землетрясение, случившееся в этих местах неделю назад. Почти все береговые укрепления и орудийные бастионы были разрушены, к тому же страшной силы шторм разметал стоявшие в гавани корабли, при этом многие из них разбились о каменный мол порта. Тут я пригрозил бею, что мои корабли войдут в порт и откроют огонь по дворцу его мусульманского сиятельства. И бей явно струсил — как было этим не воспользоваться? Или, по-вашему, мне следовало ещё повременить с договором? Дожидаться, пока алжирцы возведут новые береговые укрепления и наставят там пушек или пока бей соберет все свои рыщущие по морям пиратские эскадры в один кулак?