Идиоты - [35]
Большой дом — Мануэль ухмыльнулся. Да, беби, давай быстрей к президенту, а там — устроимся на мебелях Луи XIV!
Когда Мануэль в следующий раз оглядел зал, ему пришлось прищуриться, чтобы яснее видеть. У окна все еще сидели люди из «Красоты и качества». Так, надо бы к ним потихоньку подойти. Но где же его салат? И вино уже кончилось. Он поискал глазами официанта и сделал ему знак принести вторую бутылку. Когда официант открывал вино, Мануэль не стал спрашивать про еду. От мысли про устриц в желудке делались спазмы.
— Эй, Мануэль!
— А? — Мануэль с трудом повернул голову. Перед ним стоял… как бишь его зовут?
— Мне очень жаль, но нам пора идти. Если у тебя будет время и ты окажешься поблизости, заходи к нам в редакцию.
— Ну….
— И мы сделаем замечательную статью про Сабину. Я уже сказал Марку. В принципе это возможно. Вот только с фотографиями надо постараться, они должны подходить «Красоте и качеству». Надо, чтобы они были необычны и немного сексуальны…
Мужчина внимательно смотрел на него. Это что, был вопрос?
— У меня идея: крупнозернистые.
— Что?
— К-крупнозернистые ф-фотогрраафии и овсянка на большом п-п-пальце.
— Старик, Мануэль! — Тип хлопнул его рукой по плечу. — Да ты уже здорово набрался! Наверно, это из-за пекинского андеграунда. — Он рассмеялся. — А кстати, что они там пьют?
— Дес-силированное пойло.
Тот снова рассмеялся:
— Отлично! — И снова хлопнул его по плечу. — Ну, надеюсь, до скорого. Приятно тебе провести время.
И вот он ушел, договор с редактором. Ну и ладно. Работа в штате! Это вообще не для него. Ему нужна свобода, никаких интриг, никаких удобств, нос по ветру, рука на пульсе времени — человек андеграунда! Именно так он и будет разговаривать с женой министра. Меня зовут Ройтер, Мануэль Ройтер, я хотел бы сделать с вами что-то вроде романа в фотографиях. Извините, я приглашена на обед, может быть, вы свяжетесь с моими агентами? Да-да, с агентами — не со мной. А теперь внимательно слушайте. Я вижу это так: вы стоите на грязном перекрестке в Бруклине, я вижу вас в чулках с ярко-красными резинками, без трусиков, губная помада размазана, ваши колени в крови, и при этом вы громко читаете стихи Гёльдерлина, так громко, чтобы вас услышал весь загаженный Бруклин, а потом и весь загаженный земной шар, понимаете, с самого низа до самого верха, Гёльдерлин как взгляд на мир; а затем вы читаете критические статьи о Гёльдерлине — вы знаете, как часто и жестоко его критиковали? Но это еще не все, в финале вы читаете собственные тексты и критику на них и при этом раздеваетесь — понимаете, обнаженная перед всем миром, я такая, какая есть, обнаженная, как мы все, обнаженная, как Гёльдерлин. А последней мы дадим фотографию, на которой вы будете похожи на ангела, — и, по-вашему, с такой идеей я должен тащиться к какому-то агенту, которому лень оторвать задницу от кресла? Мы говорим об искусстве, сексе и вечности или о параграфах договора? Вам придется принять решение сейчас, мадам!
Хотя Мануэль только начал обдумывать этот эпизод и собирался представить себе реакцию жены министра культуры во всех красках, начиная с легкого приступа головокружения и кончая спонтанным оральным сексом, внезапно он не смог продолжать, ему срочно понадобилось выйти. Он рывком встал и твердыми шагами направился в туалет. Все из-за этих слов: «здорово набрался»! А то, что он потом забыл, что в «Форе Ридер» дверь в туалет открывается наружу, и с силой навалился на нее, выглядело хоть и неловко, но все-таки динамично. Во всяком случае, он не из тех никчемушников, что пьют только минеральную воду, работают в штате гомиков и могут справиться с туалетной дверью только при помощи официанта или даже своей подружки. Их много, таких. Знаем. Арт-директора и тому подобное, а сами: «Любезный, помоги мне с этой дверью».
Посетители, сидевшие поблизости от туалета, с изумлением наблюдали, как мужчина, только что подбежавший к двери, качаясь стоял перед ней и, мотая головой, бормотал: «Эти трусы, слабаки!»
Наконец он потянул дверь на себя, вошел в туалет и скрылся в кабинке. Так. Пиджак аккуратненько на крючок, отмотать туалетную бумагу, положить три полоски на сиденье, осторожно расстегнуть пояс, тихонечко спустить брюки, только бы не нажать на этот дурацкий слив, а теперь медленно-медленно… Черт!
