Иди сквозь огонь - [17]

Шрифт
Интервал

– Приветствую. Всеволод? Да? Хорошо. В общем, Сев, я ссориться не хочу. Кайзер меня кличут, ты ведь тоже с пятерки, коли Палыч не обманул? Вот и хорошо. Да, Кирилл. Да. Слышал, значит. Вот и отлично, мы заходим, уж встреть нас по-доброму.


Грай усмехнулся, Кайзер снова показал класс, щёлкая проблемы в свойственной только ему манере. Два-три слова, особые интонации, и его собеседник уже думал, как решить возникшую незадачу. Голая незамутнённая сила – и мгновенный результат.

– Идём?

– Конечно.

Внутри больница разительно отличалась оттого, что представлялось взору прохожих снаружи. Пусть и не евро, но всё-таки ремонт, причём недавний. Стены ещё не утратили тот оттенок, что присущ только свежей побелке. Широкий коридор, небольшая стойка на входе, миловидная молодая девушка, деловито настукивающая что-то на клавиатуре.

Возле стойки их ожидал крепкого телосложения мужчина в белом халате. Кайзер отметил идеальную выгладку одежды, лёгкий носовой платок в нагрудном кармане, перо «Паркер» в другом – врач явно старался быть денди. А может и был им.

– Всеволод? – Кайзер протянул ладонь, и, когда врач согласно кивнул и ответил крепким рукопожатием, представился сам. – Кайзз… Кирилл. А это Сергей.

Грай внимательно наблюдал за лицом врача – тот оставался невозмутимым, хотя пальцы всё-таки нервно выстукивали что-то редкой дробью. Серые глаза на широкоскулом лице спокойно переходили с Грая на Кайзера, не тая, что Всеволод оценивает визитёров. Он знал о них, это ясно, но что именно? В детдоме о стае Кайзера остались разные истории, и они с каждым годом обрастали разными подробностями. И не все они отличались добротой.

– Ну, что ж. Пал Палыч сказал, что дал мой телефон. Да, я созвонился, – доктор усмехнулся. – Сами понимаете, контингент у нас тот еще. Не всем показано общение с внешним миром. Да и у вас, репутация…

– Сев, вопросы репутации мы можем потом обсудить, захочешь – в красках расскажем. А сейчас – давай о Валере. И так уж времени Бог знает сколько ушло.

– Не беспокойтесь о времени, Кирилл. – Врач дёрнул плечом. – Ваш брат сейчас в таком состоянии, что неизвестно, сколько времени понадобится вообще.

– Для чего? – Кайзер непонимающе уставился доктору в глаза.

– Для того, чтобы суметь вернуться к жизни. Если хотите, можете пройти к нему. Он в отдельной палате, Палыч настоял. Там и поймёте всё.

Они двинулись по коридору, мимо лестницы на второй этаж, куда-то совсем в дальний конец. Шагая, Грай рассматривал окружающее. Широкий коридор и закрытые двери, мутные плафоны на стенах и потолке, запах – всё это напоминало детдом. Мелочами, известными лишь тем, кто жил на казённых харчах.

– Да, – Всеволод словно подслушал мысли. – Тут всё похоже на наш дом. Раньше, год назад, походило ещё больше. Пока мы не сделали ремонт. Запах. Этот запах – самое чертовски трудное дело. Не поверите, мы выскабливали эти стены и полы щётками, как – помните? Я думаю, помните.

В памяти сразу всплыло – полутёмный коридор, пацаны на корточках, шоркающие половицы жёсткими щётками, намыленным хозяйским мылом. Этот запах был везде. Запах чистоты и мыла. Он долго ещё вспоминался после выхода из стен детдома. Каждый раз, видя обмылок коричневого цвета где-нибудь в общественном сортире – на память приходил и звук – «ширк, ширк», половица за половицей, метр за метром.

Грай мотнул головой, отгоняя наваждение.

– А почему вы-то драили, я не понял? – Кайзер перевёл разговор на менее близкую тему. – Не могли фронт работы указать работягам?

– Каким работягам, Кирилл? – Всеволод обернулся на ходу. – Не было никаких работяг, сами всё делали. Больница муниципальная, и ремонтировать её никто не собирается.

– Так уж и никто?

– А кому она нужна? Здесь кто? Наркоманы… отбросы, по всеобщему мнению. А зачем отбросам белокаменные палаты, им и помойка сойдёт. – В голосе слышались горечь и усталость.

– А кто они, если не отбросы? – Жёстко и напористо выплюнул Кайзер. – Им что, дозу силком забивали? Или они не знали? Думали, это конфетка такая?

Всеволод резко остановился и развернулся.

– Вы, вы… Из-за вас и таких, как вы, наркоманы и появляются. Сегодня даром, как конфетку, правильно сказали, а потом… потом – гони монету за удовольствие.

– Нет, Сева, ты что-то попутал. Свинья везде грязь найдёт. И не сверкай глазами. Мы через такую грязь прошли – как и ты, впрочем – что никаким свиньям не снилась. Но мы с тобой – здесь, а они – в палатах твоих. Не стоит мне говорить о морали и нравственности. Мораль – для слабых. А я – сильный. И Грай – сильный. И ты, я думаю – тоже сильный.

– А Валет? – Всеволод нервно щёлкнул суставами пальцев. – Валет – сильный?

– Валет – дурак. А почему он дураком сделался – разберёмся. Поверь. На то мы и братья, Сев.

Всеволод махнул рукой, и, не желая продолжать разговор, двинулся дальше. Грай поравнялся с Кириллом и ткнул в бок, привлекая внимание.

– Ты чего завёлся, Кирилл? Ты что ему мозг полощешь?

– Блин, да не удержался. Атмосфера здесь… Как представлю, что за каждой дверью мудаки обдолбанные лежат, так рычать охота.

– Кирь, они здесь лечатся. Ты чего завёлся, я тебя спрашиваю?

– Детдом вспомнил. Сам-то, волком зыркаешь, даром, что на стены не кидаешься.


Еще от автора Евгений Александрович Филимонов
Мигранты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Паттерлюх и его состав

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Время льда и огня

После того как остановилась Земля, на одной ее половине царит полярная ночь, а другую опаляют убийственные лучи Солнца.«Южане» создали под толщей раскаленного песка подземные города. «Северяне» владеют ледниками — мировым запасом питьевой воды. Узкий Терминатор, где условия жизни наиболее близки к прежним, обеспечивает продовольствием себя и соседей. Скрытое соперничество между этими цивилизациями может в любой момент перерасти в войну. А еще есть «Галакси», огромный обитаемый искусственный спутник. О нем успели забыть, но он имеет свои виды на будущее Земли.Золотой век человечества навсегда останется в прошлом, если только не произойдет чудо.Закрутится ли вновь планета — зависит от одного человека, агента Рассветной зоны.


Грибники

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


В пути

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ралли «Конская голова»

Гонки в силовых пузырях на околосветовой скорости по трассе в космической туманности Конская голова. Гонщики используют гравитационные аномалии для разгона и торможения.© Ank.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».