Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2 - [22]

– Демократия…

– А у драконов?

– Да что ты с глупыми вопросами?

– С глупыми? Ты хоть раз в выборах участвовал? Хоть в человечьих, хоть в наших? Тебе хоть раз повестку присылали?

Ошеломленно смотрю на Анну. Конечно, я домосед. Но, чтоб проголосовать, не нужно выходить из дома. Достаточно сесть за компьютер.

– Какой же у драконов строй?

– А я знаю? То ли феодализм, то ли коммунизм, то ли анархия.

Вот такой ответ дает социолог с четырехвековым непрерывным стажем. Здорово, правда? Это надо обмозговать. Потом. А лучше – у Коры спросить. Как говорил Змей Горыныч, одна голова – хорошо, а три – лучше.

– Хорошо, я не разбираюсь в текущей политике, но из тебя когда дурочку делал?

– Из меня, из церкачей, из стабилистов. На Сэконде кто Черную Птицу изображал? А этот твой необитаемый остров? Да не в этом дело. Ты хочешь запугать Греба законом? Плевал он на твой закон. Он считает себя выше закона. Люди – скот, он пастух. А ты должен показать ему, что существует сила, настолько же выше его, насколько он выше закона. Ты должен вытереть об него ноги, втоптать в грязь, раскатать в блин и все это так, между делом.

– Анна, но…

– Честного поединка он не примет. Смеяться над тобой будет. Ты должен побить его его же оружием. Я повторяю тебе то, чему ты учил Лиру.

– Тогда была другая ситуация. Нас было мало, врагов много. Мы блефовали.

– Теперь это так называется… Ну–ну. К дьяволу! Враги всегда враги. Не хочешь руки пачкать, я с ним сама разделаюсь.

Только этого нехватало. С мафией шутить нельзя. Убить могут.

– Хорошо. Давай обсудим детали.

Анна тут же добреет. Интересно, кто из кого дурака делает?

– А знаешь, откуда у него такое странное имя? – спрашивает она. – Его пра–пра–прадедушку по материнской линии звали Глеб! Гранит раскопал. Толковый парнишка.

– Твоему парнишке скоро семьдесят стукнет.

Хвост дергается от боли. При каждом движении словно раскаленная игла пронзает позвоночник. Анна подбегает ко мне с аптечкой, прижимает коленом здоровую часть хвоста к земле, пытается раздвинуть чешуйки, чтоб вколоть обезболивающее. Перестаю чувствовать конец хвоста. Боже, как хорошо!

– Ты что, в мазохисты записался? – Анна поднимает на лоб очки и глотает соленые слезы. – Так покалечить себя!

– Человек чувствует мою боль, но хвоста у него нет, поэтому он не может сопоставить ее с какой–то частью своего тела. Лира говорила, жуткий эффект получается.

– Если тебе себя не жалко, меня бы пожалел.

– Заживет все. Мы же драконы. Спасибо тебе, что вовремя вмешалась. Кстати, как ты это?

– Инфракрасным лазером. У тебя в очках такой же. А почему он не выстрелил?

– Не успел. Я ему очки затуманил.

Вызываю киберов, они уносят спящего человека. Нужно залечить ему ожог на руке, пришить мизинец, сменить браслет на настоящий, набитый бессмысленной электроникой, доставить домой, установить в коридоре, туалете, чуланчике кабины нуль–т, вернуть на место мебель. Дел много.

Греб Камурава проснулся рано. Правая рука затекла и ничего не чувствовала: на ней лежала головка Мириам. Он не мог вспомнить, когда вызвал ее. Но без вызова Мириам не явилась бы. Она знала свое место. Греб шевельнулся, и девушка тут же проснулась. Посмотрела в глаза, пытаясь понять его настроение.

– Не ругай меня, господин мой. Я вчера торопилась, как могла.

Греб положил ладонь под голову и задумался. Он все еще находился под впечатлением необычайно яркого, фантастического сна.

– Что–то случилось? Мне уйти? – встревоженно спросила девушка.

– Ты знаешь, мне приснилось, что я сражался с Великим Драконом, – почему–то поделился он с Мириам.

– Ты победил его?

– Разве Великого Дракона можно победить? Но он страшно огорчился, когда я хотел разрезать его лазером пополам. И наказал меня.

– Расскажи, господин. Я умею толковать сны.

– Это необычный сон. Мне приснилось, будто мою спальню кто–то вырезал из небоскреба и перенес на Зону. Просыпаюсь, подхожу к окну, за окном лес. Открываю стенной сейф, а сейфа нет. Дыра наружу, второе окно вместо сейфа. Выхожу в коридор и оказываюсь на поляне. Моя спальня стоит как картонная коробка посреди газона. Как будто ее острой бритвой из дома вырезали. На срез железная труба попала, так ее вдоль разрезало. А невдалеке дракон лежит.

– Он тебя подстерегал?

– Нет. На солнце грелся, муравьев разглядывал. До меня ему было меньше дела, чем до муравьев. Бросит пару слов через плечо и опять носом в траву. Говорит, здесь, на Зоне, у муравьев удивительно высокая социальная организация. Из–за них и задержался. Это, мол, надо изучить. Потом, не сейчас. Сначала нужно звезду стабилизировать, потом муравьев изучить. Я надеваю компьютерные очки, но комп ни с кем не может связаться.

– Так бывает во сне. Кричишь, но никто тебя не слышит.

– Думаешь, я породнился с компьютером?

– Да, господин. Он стал частью тебя.

Несколько секунд Греб молча обдумывал эту мысль. Потом отбросил.

– Знаешь, зачем Дракон перенес меня на Зону? Через полгода один из них захочет заняться политикой. И я буду ему мешать. Такое только во сне может присниться. – Греб провел ладонью по лицу.

– Драконам ведомо будущее.

– Ничерта им не ведомо. Их физики расковыряли звезду, и она грозит взорваться. Он сейчас думает, потушить ее, или можно спасти. Звезду убивать ему жалко, а меня на Зоне заживо похоронить – нет. Говорит, что законы его не интересуют, он их не знает, а по совести мне на Зоне самое место. Я выхватил лазер, хотел разрезать его пополам, но он взмахнул лапой, и я ослеп. Не до конца, но ничего не вижу. Перед глазами не темнота, а белесая муть с радужными прожилками. А лазер раскалился в моей руке докрасна, и я его отбросил. Слепота тут же прошла. Дракон – представь себе – огорчился и обиделся. Жуткая детская обида пополам с недовольством. Не гневом, а именно огорчением. И еще огромное удивление. Смотрит, как под лазером трава дымится и удивляется. Ярко так, по–детски непосредственно, как маленький ребенок. Как это я решился.