Иди на Голгофу - [20]
Я рожден именно для этой безысходной русской тоски, для решения неразрешимых русских проблем. Нельзя быть пророком в своем отечестве, считал Христос. Мое положение иное: мне не суждено стать пророком вне своего отечества.
Трудный случай
— Мы тебя, Лаптев, под землей найдем, — сказали мне эти люди, — от нас не спрячешься. Но не бойся, сегодня мы тебя не берем, а приглашаем для консультации.
Меня посадили в черную «Волгу» и повезли в район, где расположены загородные дома высших чиновников города. И вот меня ввели в кабинет самого товарища Корытова. — Вы абсолютно здоровы, — сказал я ему вместо приветствия. — Сам знаю! — грубо ответил товарищ Корытов, — Я тебя не за тем позвал. Вот что, Лаптев! Есть важное партийное поручение. Выручишь — награжу, нет — пеняй на себя. Завтра в городском театре выступает Ермилкин. Как, ты не знаешь, кто он такой?! Тем лучше. Так вот, ты должен сделать так, чтобы он в ответах на вопросы… В докладе ничего не сделаешь, он его читать будет, а в ответах можно. Так вот, в ответах на вопросы Ермилкин должен допустить серьезную идеологическую ошибку.
— Кто меня туда пустит?! — пробовал отделаться от такой задачи я. — Откуда мне знать вопросы, что считать ошибкой? Я же не знаю и знать не хочу вашего учения! Я же не знаю, что у вас считается истиной и что заблуждением!
— Все будет устроено, Лаптев, — спокойно сказал товарищ Корытов, — Будешь сидеть в ложе, совсем рядом с трибуной. Вот тут вопросы, которые будут заданы Ермилкину. А вот ответы на них, которые заготовлены заранее Ермилкину. — Так как же… — заикнулся было я.
— Мы все продумали, Лаптев, — оборвал мою попытку Корытов, — Когда руководители отвечают на вопросы «трудящихся», они стараются делать вид, будто отвечают без бумажки, кое-что стараются запомнить, допускают некоторые вольности и иногда даже импровизируют. Психологический контроль ослаблен. Вот тут-то их можно сбить с панталыку. Умело, конечно. Вот тебе ответы на вопросы, которые ты должен внушать Ермилкину. Понял? Хотя бы один. Но обязательно хотя бы один. Иначе… Что тебе нужно для этого?
— Отдохнуть и сосредоточиться, — сказал я, почувствовав себя бездарным учеником великого маэстро Корытова.
Отсыпался я на даче у Корытова под охраной (как бы не сбежал). Первый раз за полгода принял ванну. Мне хотели сбрить бороду, но я запротестовал: без бороды я потеряю свою «психицкую силу». Вечером, одетый с иголочки, и даже с галстуком, я сидел в ложе бенуара, всего метрах в шести от трибуны, с которой начал произносить пламенную речь секретарь обкома партии по идеологии (как я узнал от охранников) товарищ Ермилкин. Начал и… споткнулся на слове «реорганизация». Он несколько раз пытался преодолеть его и каждый раз допускал ошибку. В ложу ворвался побледневший помощник Корытова. — Тебе, м…к, сказано было… — зашипел он мне в ухо. — Я тут ни при чем, — зашипел я в ответ, — это он сам… Наконец товарищ Ермилкин одолел коварное место доклада, и речь его снова ликующе-уверенно загремела в зале.
Пока товарищ Ермилкин читал речь (он еще раз пять споткнулся аналогичным образом) я изучал его и пытался установить с ним духовный контакт: мне нужно было, чтобы он сам почувствовал мою заинтересованность в нем и чтобы я ощутил в себе способность воздействовать на его душу. Контакт не получался. Я почувствовал, что это существо либо покрыто некоей духовно непроницаемой оболочкой, либо у него нет вообще такого органа, на который можно было бы оказать духовное влияние.
— Ну как, — зашептал помощник Корытова, — подготовился? Сейчас начнутся ответы на вопросы. Действуй!
— Он не поддается духовному воздействию, — прошептал я в ухо помощника. Тот умчался куда-то, вернулся бледный, запыхавшийся.
— Ищи. Лаптев, выход из положения, — зашептал он, — ищи! Иначе!..
— Я могу работать вон с тем жирным типом в президиуме, который перебирает бумажки, — прошипел я. Помощник опять убежал.
— Ладно, — сказал он, вернувшись, — Действуй хотя бы так. Пусть он спутает бумажки с вопросами, понял? Пусть седьмую положит на место пятой, пятую на место девятой, а девятую- на место седьмой. Действуй!
Эта задача для меня оказалась примитивной. После первого нелепого ответа Ермилкина в зале началось веселое оживление. После второй нелепости начался сдержанный смех. До третьей нелепости дело не дошло: объявили, что вопросы исчерпаны, устроили товарищу Ермилкину овацию и прикрыли совещание. Помощник Корытова похвалил меня за то, что я нашел выход из затруднения, но в наказание не выплатил гонорар. Думаю, что он зажал его себе. Я не стал настаивать: я был рад, что меня отпустили с миром. По дороге в свою «берлогу» я думал над проблемой духовного опустошения и духовной непроницаемости советских чиновников. Для религии тут, конечно, не остается никакой надежды.
Снова о добре и зле
То, что человек делает лично для себя, не есть добро и не есть зло. И не все приятное другим людям есть добро. И не все неприятное есть зло. Если ты делаешь приятное злодею, ты не делаешь добро, хотя, может быть, не делаешь и зло. Нет общих критериев добра и зла. Их можно выдумать, но их нельзя применять. Надо просто составить список дел, считаемых добром или злом. Христос так и поступал. Его заповеди во многом потеряли смысл для нашего времени. И их очень мало. Нужны новые заповеди. Может быть, сотни или тысячи. Их надо найти так, чтобы советы для конкретных случаев получались как их следствия. Для этого нужен гений такого масштаба, что имя «Бог» не будет сильным преувеличением.
Эту книгу с полным правом можно назвать введением в теорию современного западного общества (ее развитием стали труды «Глобальный человейник», «На пути к сверхобществу», «Логическая социология»). Исследование представляет собой применение разработанной автором книги логики и методологии социальной науки к исследованию феномена, который он характеризует как западнизм. Этим термином А.А. Зиновьев (1922–2006) обозначает не совокупность определенных стран, которые принято называть западными, а тот социальный строй, который сложился в них во второй половине ХХ века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Зиновьев - ученый, мыслитель, художник, поэт, автор пророческих "Зияющих высот", впервые опубликованных в Швейцарии в 1976 году. Этот "социологический", по словам писателя, роман, хлестко и беспощадно обличающий пороки советского общества, принес ему ошеломляющую, сенсационную известность. Яркая, искренняя, совершенно "особенная" книга, соединившая в себе и научный трактат, и незаурядное литературное произведение, почти сразу была переведена более чем на двадцать иностранных языков.
Зиновьев Александр Александрович — известный русский литератор и философ, в недавнем прошлом диссидент, многие годы проживший на Западе, издавший там ряд книг, в которых подверг жесткой критике советский режим: «Зияющие высоты», «Коммунизм как реальность», «Кризис коммунизма», «Русская судьба», «Русский эксперимент». Там же в 70-е годы вышла и его книга о Сталине. Где автор повествует о своем, личном «сложном отношении» к великому вождю. Кратко ее содержание и смысл можно определить как «любовь-ненависть».
В книге выдающегося русского ученого, мыслителя А.А. Зиновьева (1922–2006) дано систематизированное изложение методологических и логических основ его социологической теории. В работе формулируются категории и принципы разработанной им методологии, обеспечивающей научную достоверность и логическую строгость социологических исследований, вводятся базовые понятия его социологии, выявляются законы функционирования и развития социальных объектов и социальных систем. На этой основе строятся теории двух реально возникших в современной истории направлений, типов эволюции человечества – теория коммунизма и теория западнизма.
В книге рассматривается превращение общества «западоидов» (термин Зиновьева) в один глобальный «человейник». Как изменится жизнь людей, их жизненные установки, их взаимоотношения друг с другом и окружающим миром.Книга о будущем, в которой в первую очередь говорится не об изменении технического аспекта, а о изменении аспекта социального.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Прошлое всегда преследует нас, хотим мы этого или нет, бывает, когда-то давно мы совершили такое, что не хочется вспоминать, но все с легкостью оживает в нашей памяти, стоит только вернуться туда, где все произошло, и тогда другое — выхода нет, как встретиться лицом к лицу с неизбежным.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?
В рассказах Василия Шукшина оживает целая галерея образов русского характера. Автор захватывает читателя знанием психологии русского человека, пониманием его чувств, от ничтожных до высоких; уникальным умением создавать образ несколькими штрихами, репликами, действиями.В книге представлена и публицистика писателя — значимая часть его творчества. О законах движения в кинематографе, о проблемах города и деревни, об авторском стиле в кино и литературе и многом другом В.Шукшин рассказывает метко, точно, образно, актуально.
В своей исповедальной прозе Варлам Шаламов (1907–1982) отрицает необходимость страдания. Писатель убежден, что в средоточии страданий — в колымских лагерях — происходит не очищение, а растление человеческих душ. В поэзии Шаламов воспевает духовную силу человека, способного даже в страшных условиях лагеря думать о любви и верности, об истории и искусстве. Это звенящая лирика несломленной души, в которой сплавлены образы суровой северной природы и трагическая судьба поэта. Книга «Колымские тетради» выпущена в издательстве «Эксмо» в 2007 году.
Олег Васильевич Волков — русский писатель, потомок старинного дворянского рода, проведший почти три десятилетия в сталинских лагерях по сфабрикованным обвинениям. В своей книге воспоминаний «Погружение во тьму» он рассказал о невыносимых условиях, в которых приходилось выживать, о судьбах людей, сгинувших в ГУЛАГе.Книга «Погружение во тьму» была удостоена Государственной премии Российской Федерации, Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера и других наград.
Даниил Андреев (1906–1959), русский поэт и мистик, десять лет провел в тюремном заключении, к которому был приговорен в 1947 году за роман, впоследствии бесследно сгинувший на Лубянке. Свои главные труды Андреев писал во Владимирской тюрьме: из мистических прозрений и поэтической свободы родился философский трактат «Роза Мира» — вдохновенное видение мирового единства, казалось бы, совершенно невозможное посреди ужаса сталинского смертельного конвейера.