Иди и не греши - [28]

— Между прочим, вот где клиентура, — говорил он за рюмкой коньяка в номере у Миши. — Вы там просто озолотитесь со своими шлюхами.

— Там уже давно все схвачено, — сказал со вздохом Веня. — Это ведь тоже рынок, тут разумно поделены сферы влияния. Если мы полезем не в свой регион, то и автобус сгорит, и жертвы будут.

Федя улыбнулся:

— Тебе виднее, старый сводник. Лично я предпочитаю китаяночек, они же такое вытворяют!..

— Ты можешь объяснить, что это за долбаный пакет, и почему из-за него такой шум? — спросил Миша, подливая коньяк.

— А, ввязались в гнилуху, — сказал с досадой Федя. — Это политическое дело, Миша. Кого-то наверху надо срочно подсадить, то есть обосрать с ног до головы в глазах фирмачей. Короче, надо сорвать одно намечающееся соглашение с Валютным Фондом. Есть один старый гэбист, который откуда-то поставляет крутой компромат, вот он и передал этот пакет за определенную круглую сумму. А к Алхимику обратились люди из правительства с предложением перехватить это письмецо, что он и сделал.

— А баба при чем? — не понял Миша.

— Баба случайная, — сказал Федя, махнув рукой. — Я вообще удивляюсь, как ее не сцапали, потому что с той стороны работают тоже серьезные парни. В деле очень крутые бабки, так что вашей кобыле станет гораздо легче, когда вы эту бабу сбросите со своего воза.

— Ты ее заберешь? — удивился Миша.

Федя выпил коньяк и спросил:

— Кого?

— Бабу?

— Да на фиг она мне нужна, баба ваша? — удивился Федя. — Это я так, образно говорю… Баба мне до лампочки.

— Это хорошо, — сказал Миша со вздохом. — А то у меня на нее большой зуб вырос. Я ее теперь в крутой оборот пущу, гадом буду.

— А что, там есть на что посмотреть? — спросил с интересом Федя.

— Да ну!.. Старая ведьма, одно слово… Но наглая, как танк. Теперь я этот танк обломаю…

— Нельзя, — сказал вдруг Пак, который сидел за столом молча.

— Что нельзя? — спросил Миша осторожно.

Он опасался корейца, который однажды на его глазах разрубил ударом ребра ладони спинку стула.

— Бабу нельзя отпускать, — уточнил кореец. — Мочить надо.

— Ах, да, — вспомнил и Федя. — Я уже прибухал… Да, действительно, там наверху решили ее замочить. Она слишком много знает, и про Алика, и про Лазаря… Шефу не хочется светиться, он надеется уладить отношения с коллегами. Надо ее упрятать здесь, понятно?

— Понятно, — кивнул Миша. — Я не против, вообще-то… Но вначале я бы хотел с ней тесно пообщаться, если вы не возражаете…

— Да сколько угодно, — Федя улыбнулся. — Ты ведь старый греховодник, Миша… Тебя, что, возбуждает сопротивление женщины, да?

— Ее сопротивление меня возбуждает, — сказал Миша.

— Вывезешь ее куда-нибудь, — сказал Федя, — и порезвишься. Дать тебе Пака для дела?

— Не надо, — отказался Миша. — Мне Шурик поможет, он тоже на нее глаз положил.

— Но сначала дело, — сказал Федя, подняв палец. — Давайте ее сюда, вместе с пакетом. Я буду выражать ей благодарность фирмы, — он вдруг рассмеялся и опрокинул на себя рюмку коньяка.

— Веня, сходи за бабой, — приказал Миша. — И пусть свой пакет не забудет.

Веня кивнул, почтительно улыбаясь, и поспешил выйти.

Пак вытирал смеющегося Федю салфеткой и говорил ему:

— Хватит пить, эй!..

— Брошу, — обещал Федя, ухмыляясь. — Непременно брошу…

Когда Веня постучал в номер, где проживали Настя и Изольда, то Изольда уже спала, а Настя по обыкновению читала псалтырь, невольно воображая себя Ионой во чреве кита. Она спросила через дверь, кто стучит, и, услышав голос Вени, перепугалась. Она прекрасно помнила, как в прошлый раз именно таким образом вломился к ней Миша. Но теперь в номере была Изольда, хоть и спящая, и это внушало Насте надежду. Она открыла дверь, и на этот раз Веня вошел один.

На нем лица не было, и Настя спросила:

— Что с вами, Веня?

— Со мной ничего, — сказал он. — С вами хуже, девочка.

— Что такое? — испугалась Настя.

— Она спит? — покосился Веня на Изольду.

— Да, спит… Что случилось?

Веня вздохнул и вкратце, в двух словах рассказал о прибытии агента и о его планах относительно Насти. Он рассказывал об этом с каменным лицом, потому что прекрасно понимал, что совершает самый мужественный поступок в своей жизни. Он сам не знал, зачем он его совершает.

У Насти подкосились ноги, и она села.

— Убить меня?

— Да, — сказал Веня. — Вы важный свидетель, и от вас следует избавиться. Миша хочет провернуть это сегодня ночью.

— Но ведь я ничего не знаю, — жалобно сказала Настя.

— Вы знаете, — сказал Веня. — Вы познакомились с Аликом, который передал вам этот пакет и дал адрес Лазаря, вы виделись с Лазарем, который посадил вас в этот автобус и был убит. Ваших показаний достаточно, чтобы определить, кто все это провернул.

— Разве они этого до сих пор не знают? — удивилась Настя.

Веня вздохнул.

— Девочка, мы говорим о пустяках, — сказал он. — Знают, не знают, не в этом дело. В этих кругах тоже предполагается доказательность обвинения, еще покруче, чем в народном суде. Вас следует убрать, все!..

Настя наклонила голову.

— Зачем вы мне все это рассказали?

Веня вздохнул.

— Не знаю, милочка… Я могу дать вам десять минут, в течение которых вы должны исчезнуть. Если даже вам этого не хватит, то совесть моя все равно будет чиста. Я даю вам шанс, понимаете?