Иди и не греши - [24]

В тот момент он считал это нормальным делом для сильного человека. Ведь в конце концов, он же сдал Хосе, позвонив Николаю Евгеньевичу, значит, уже тогда отрекся от них. Теперь надо было доказать, что он не фрайер, что он способен на серьезное дело, но эта девчонка за спиной словно подталкивала его под руку, когда он стрелял. Теперь он почти ненавидел ее, и ночью, когда она потребовала своей порции удовольствия, у него едва хватило сил не ударить в грязь лицом. Теперь, рассматривая себя в зеркале туалетной комнаты, он с тоской думал о том, как он вернется в Москву, и как объяснит отсутствие своей команды.

Они проживали в номере заштатного отеля в небольшом турецком городишке, куда приехали еще вечером, чтобы дождаться здесь автобус с девушками. Как им стало известно, автобус более или менее благополучно миновал две границы и уже выехал на территорию Турции. Оставалось решить, как забрать пакет.

— Что с тобой? — услышал он голос Жени и обернулся.

В руке у него была незажженная сигарета.

— Курю, — сказал он.

— В ванной? — спросила Женя.

Додик покачал головой и попросил:

— Оставь меня, а?..

Женя смотрела на него в упор.

— Не будь слабаком, Додик, — сказала она. — У нас впереди важное дело.

Додик щелкнул зажигалкой и прикурил.

— По твоему, я слабак? — спросил он, выпуская дым.

— Ты так себя ведешь, — сказала Женя.

Додик резко выбросил руку и хлестнул ее по лицу тыльной стороной ладони. Женя отлетела к косяку двери, охнув.

Додик курил и смотрел на нее внимательно. Она облизнула кровь на губе и усмехнулась.

— Ну, хотя бы так…

А автобус задерживался, потому что в гостинице одного приграничного городка, где они совершили первую остановку, квартировался офицерский состав одной из частей турецкой армии, и потому девочки начали работу. Заработал на полную мощность гостиничный ресторан, началась повальная оргия. В этом бедламе Настя пряталась в номере, который делила с Дианой, и молилась только о том, чтобы та не водила клиентов к себе, Диана вернулась только под утро, пьяная и рыдающая от того, что «падлюга Мишка» отобрал у нее большую часть гонорара. Остаток ночи пришлось ее успокаивать, зато уже утром в гостинице стояла тишина, потому что все спали.

Положение у Насти было отчаянное. Денег не было, паспорт у нее был лишь российский, без всяких виз, и страна вокруг была чужая и неприветливая. Стоило ей выйти за дверь, а выходить приходилось, потому что туалетные комнаты были в конце коридора, как тотчас рядом возникал какой-нибудь местный вояка и начинал хватать и приставать. Утром она начала чувствовать, что ее мутит от голода.

Часов около одиннадцати девушки поднялись на завтрак. Сами путаны выглядели мрачно, но Миша цвел. Началась работа, и потекли деньги.

— Все хорошо, девочки, — объявил он, пока они сидели за столом. — Считаю возможным тормознуться здесь еще на ночь. Как вы?

Дружного ответа он не дождался, но и протестов не последовало. Работа есть работа, и они это понимали. Они за этим сюда ехали.

Вдруг заговорила Матильда, явно перекрашенная девица с мальчишеской стрижкой.

— Я хочу знать, — произнесла она раздраженно. — За чей счет питается эта монашка?

И она ткнула пальцем в Настю.

Настя съежилась, не зная что ответить.

— Тебе жалко? — пробурчала Диана.

— Нет, я хочу разобраться, — заявила Матильда. — С меня отстегивают почти две трети моих кровных заработанных лир, а эта праведница чем зарабатывает?

Поднялся нестройный гомон, и улыбающийся Миша поднял руки.

— Все, все, — сказал он. — Я понимаю ваше возмущение и разделяю его. Я с ней сам поговорю, от вашего лица…

— Только не от моего, — подала голос Изольда.

— После завтрака прогулка по городу, — объявил Миша. — Старайтесь по одиночке не ходить, местное население к нам относится без симпатий.

Он подошел к Насте и положил руку ей на плечо.

— А ты, дорогуша, поднимись ко мне для разговора.

От этих слов Настя просто похолодела.

Конечно, никуда подниматься она не стала, заперлась в номере и принялась читать псалтырь, испуганно прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Когда постучали в дверь, она долго не решалась отозваться, но, услышав голос Вени, сказала, что плохо себя чувствует. Веня что-то зашептал ей через дверь, и она открыла. Вместе с Веней вошел и Миша.

— Ну что, голуба, — сказал он, закрывая за собой дверь на ключ. — Я говорил тебе, что накажу?..

Настя не отвечала, склонив голову.

— И я накажу, — заявил Миша. — И тебе будет плохо…

— Что вам угодно? — пролепетала Настя.

— Чтобы ты начинала работать! — рявкнул Миша. — Знаешь, во сколько ты мне обошлась, с проездом, питанием и прочими прибамбасами?

Настя пожала плечами.

— Разумеется, я могу готовить, убирать, стирать… Можете располагать моими услугами.

— А что, — заискивающе произнес Веня. — Может, в самом деле, а, Миша?

— Заткнись, старый пидор, — заорал на него Миша. — Я привез ее не для того, чтобы она стирала и готовила!..

Он шагнул к Насте, остановился напротив нее и спросил:

— Ты что, девственница?

— Это вас не касается, — пробормотала Настя смущенно.

— Сейчас коснется, — хмыкнул Миша и кинулся на нее.

Он повалил ее на кровать, но Настя отчаянно сопротивлялась. Веня Давидович вскочил и отбежал к противоположной стене в страшном возбуждении.