— Да он просто анархист!
— Итак, этот человек решил жить среди первобытного племени, не знающего, что такое неон и кока-кола.
— А разве есть такие?
— Есть, я выяснил.
— И что же он надеется найти у дикарей?
— Беспорядок, естественность, короче — жизнь.
— По правде говоря, мой милый, все это кажется мне экстравагантным и выглядит довольно банально. Это неправдоподобно. Но я подписал чек… Валяй дальше! Может быть, в конце концов я разберусь, что к чему.
— Надеюсь. Итак, он решает уехать. Будучи очень хитрым, он старается замести за собой все следы, чтобы его нельзя было найти. Для этого ему надо совершить что-нибудь такое, что порвет все его связи с обществом, с цивилизацией.
— Преступление?
— Вот именно.
— Это производит впечатление уже виденного.
Молодой человек, не спуская глаз с собеседника, незаметно опустил руку в карман пиджака.
— Мой герой отправляется к лицу, широко известному в современном мире. Ну, например, к Максу Порелли…
— К Максу Порелли? — воскликнул Меркадье, побагровев. — Что я слышу? Ты считаешь, что Макс Порелли пользуется большой известностью в Париже?
— Ну возьмем хоть вас, если это доставит вам удовольствие.
— Конечно, это будет ближе к истине. — Босс благо душно улыбнулся. — Зачем же твой тип ищет такого человека?
— Как символ цивилизации, которую он презирает.
— Понимаю.
— Сначала он выскажет, что у него на душе. Он позволит себе нагрубить этому воротиле. Он скажет…
— «Прими-ка успокоительную пилюлю, старый хрыч!» Ха-ха! — затрясся Меркадье от смеха.
— Допустим. Он заклеймит его глупость, его никчемность, его раздутую славу. И наконец…
— И наконец?
Молодой человек слегка улыбнулся — впервые после того, как вошел в кабинет.
— Остальное очень просто! — проговорил он.
Выстрел прозвучал не громче, чем если бы хлопнула пробка откупоренной бутылки. Одним из рекламируемых достоинств ядерного револьвера была бесшумность.
Меркадье не успел даже крикнуть и медленно осел в своем кресле. Бессильно повисла правая рука. Затем раздалось шипение, его тело и одежда начали аннигилироваться. Через три секунды от Филиппа Меркадье остались только перстень с печаткой, кусок подошвы ботинка, золотой зуб и ноготь большого пальца.
Перевел с французского В. ДМИТРИЕВ
