Идеалы и действительность в русской литературе [заметки]
1
Наш «Кощей» оказался египетским царем Коучеем; текст, почти параллельный русской сказке, оказался в папирусах. (Прим. пер.)
2
Английские читатели найдут полный перевод этой поэмы в работе профессора Л. Винера «Anthology of Russian Literature from the Earliest Period to the Present Time», изданной в 2-х томах в 1902 году фирмой Putham & Sons в Нью-Йорке. Профессор Винер превосходно знаком с русской литературой и сделал очень удачную выборку наиболее характерных мест из произведений русских писателей, начиная с древнейшего периода (911 г.) и кончая нашими современниками, Горьким и Мережковским.
3
В 1730–1738 годах он был посланником в Лондоне.
4
За границей книга была издана дважды: Герценом (в 1858 г.) и в Лейпциге (в 1876 г.).
5
В настоящее время обнаружено, что почти вся подготовительная работа, давшая возможность появления «Истории» Карамзина, была сделана Шлецером, Миллером и Штриттером, а также вышеупомянутым историком Щербатовым, взглядам которого Карамзин следовал в своей работе.
6
Великий русский композитор Глинка воспользовался поэмой Пушкина для создания своей оперы («Руслан и Людмила»), в которой для характеристики различных героев употреблены русские, финские, турецкие и восточные мотивы.
7
Ее поставили недавно (в 1906 г.) и в Лондоне; но здесь из нее вышел простой прескучный балаган.
8
В Англии, в особенности во время войны с бурами, а в Америке во время кубинской войны и при президенте Мак-Кинлее развился этот тип воинствующих патриотов и ненавистников всего юга, которых называли jingo — джинго.
9
Единственным исключением, пожалуй, является вводный эпизод о Фомушке и Фимушке в «Нови», совершенно лишний и неуместный в романе. Введение этого эпизода можно объяснить лишь литературным капризом автора.
10
Писано было и 1900 году.
11
Это заметило большинство русских критиков. Говоря о «Войне и мире», Писарев (Сочинения, том VI, стр. 420) уже заметил, что созданные Толстым образы живут независимо от намерений автора; они вступают в прямые сношения с читателями, говорят сами за себя и неизбежно приводят читателя к таким мыслям и взглядам, каких автор никогда не имел в виду и с которыми, по всей вероятности, не согласился бы.
12
Толстой уехал с братом Николаем в июле 1860 года, а Николай умер в сентябре того же года. Возвратился Лев Толстой весной 1861 года. Подробнее об этом периоде жизни смотри у Фета, «Воспоминания» (т. 1, с. 328–369). — Прим. пер.
13
Полное собрание сочинений Л. Н. Толстого, запрещенных русской цензурой. Т. I. Исповедь. Изд. Горшкова, 1901, стр. 13. — С тех пор, как эти строки были написаны, вышла биография Л. Н. Толстого, написанная Бирюковым и содержащая ряд весьма интересных автобиографических заметок и писем Л. Н-ча. Из них видно, что Л. Н-ч никогда не был философским нигилистом в точном смысле слова. Он продолжал верить и — молиться.
14
Подобные разговоры, как видно из биографии Бирюкова, Л. Н-ч действительно вел со своим братом.
15
См. ту же биографию.
16
См.: «Anabaptism from its Rise of Zwickau to its Fale at Miinster, 1521–1536», by Richard Heath. Baptist Mannals, I, 1895.
17
«Христианское учение». Введение, с. VI. В другом месте Толстой к вышеприведенным учителям человечества прибавляет еще Марка Аврелия и Лао-Тси.
18
«В чем моя вера», гл. X, с. 145. Изд. Черткова. «Сочинения Л. Н. Т., запрещенные русской цензурой». На стр. 18–19 небольшого сочинения «Что такое религия» Толстой выражается с еще большей суровостью о церковном христианстве. В этой замечательной работе Толстой говорит о сущности религии вообще, причем всякий может сделать выводы о желательном отношении религии к науке, синтетической философии и философской этике.
19
Любопытно, что план такой работы Толстой имел еще в своей юности; это видно из биографии Бирюкова.
20
Легенда о телесном наказании, которому будто бы подвергали Достоевского на каторге, опровергается его биографами (см. Биографию, Письма и Заметки из записной книжки И. Ф. Достоевского, Спб., 1883, с. 140–141), близко знавшим его д-ром Яновским и братом писателя. Падучей Достоевский страдал, по словам А. П. Милюкова, близко знавшего его в 40-х годах, до ссылки, но припадки были слабыми и редкими; болезнь, несомненно, обострилась на каторге. По новейшему исследованию Мартынова («Дело и люди века», т. III, с. 263), Достоевский телесному наказанию на каторге не подвергался, хотя был однажды случай, когда плац-майор Кривцов хотел наказать его розгами, но об этом немедленно дали знать генералу де Граве, который сделал Кривцову публичный выговор. Из собранных Мартыновым материалов о пребывании Достоевского и Дурова на каторге видно, что некоторые из начальствовавших лиц (генерал Бориславский и др.) всячески старались смягчить участь петрашевцев в Омске, насколько это, конечно, было возможно в то суровое время. (Прим. пер.)
21
Парижский студент, рассуждая под влиянием теории борьбы за существование, убил ростовщицу. Он нисколько не раскаялся, а держался вызывающим образом по отношению к своим обвинителям и к суду.
22
О Достоевском было писано очень много, и в последнее время на русском языке явились две выдающиеся работы, посвященные разбору основных мотивов творчества: «Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевском» В. В. Розанова (2-е изд., Спб., 1902 г.) и большое исследование, в двух томах Д. С. Мережковского: «Л. Толстой и Достоевский» (Спб., 1901 и 1902 г.). Обе работы в высшей степени поучительны, а в последней во множестве рассеяны, кроме того, удивительно тонкие и меткие замечания о художественных достоинствах отдельных мест Достоевского. Для выяснения болезненной психологии самого Достоевского обе работы, и в особенности вторая, являются драгоценным пособием, — по крайней мере, для выяснения той раздвоенности миросозерцания, которая заставляла Достоевского так страстно желать религиозной дисциплины, чтобы удержать человека от способности соединять самые низкие порывы с высшими. Кроме того, из обоих сочинений, а особенно из разбора Мережковским последней трилогии Достоевского, становится ясным до очевидности, что лучшие стороны Достоевского — его любовь к обиженным судьбою — вытекали из совершенно другого источника, чем его потребность религии. Не она вдохновила его лучшие страницы — этого она, очевидно, не могла, так как это даже не было религиозное чувство простого человека, а какое-то требование религиозной дисциплины, но она, несомненно, затмила его понимание живой действительности и толкала его в тот лагерь, где именно из-за лучших порывов его натуры на него смотрели как на врага, — вернее даже не религии, а церковной дисциплины, чтобы не давать людям «переходить за черту».
23
Шекспир всегда пользовался большой популярностью в России, но его драмы часто требуют сложной сценической обстановки, не всегда бывшей в распоряжении Малого театра.
24
Писано было в 1905 году. С началом теперешнего движения все, конечно, изменилось.
25
Беляев является пионером этого направления уже с первых томов издававшегося им «Временника Москов. общества истории и древностей», основанною в 1848 году.
26
Я заимствую эти замечания о предшественниках Белинского из статьи проф. Иванова о литературной критике в России в «Русском энциклоп. словаре», том 32, с. 777.
27
Речь Хомякова приведена в «Истории нов. рус. лит. Скабичевского». Мне очень хотелось достать речь самого Толстого, но эта речь не была напечатана, а ее рукопись затерялась.
Последняя книга П. А. Кропоткина, работу над которой он так и не успел завершить. «Этика» (Т.1) была выпущена в издательстве «Голос Труда» (Пб.; М.) в 1922 году к годовщине его смерти, однако отдельные фрагменты этой работы в виде статей выходили уже в начале 900-х годов. По замыслу П. А. Кропоткина, первый том посвящался анализу истории этики, второй - ее позитивному изложению. Однако и сама история этики, анализируемая под определенным концептуальным углом зрения, дает достаточно полное представление о его позитивных взглядах на этику и ее проблемы.
Сборник включает основные теоретические труды князя П. А. Кропоткина, посвященные обоснованию идеи «анархии», которую автор применяет не только в отношении политики, но и как определенный методологический и этический ключ к пониманию сути общественного бытия. Основные работы П. А. Кропоткина были написаны в конце XIX века, и современный читатель имеет возможность с позиций трагической истории XX века оценить значимость историософских и философских построений именитого автора. Сост. и предисловие Р. К. Баландина.
Сборник включает избранные труды по этике, в которых автор рассматривает проблемы происхождения и исторического развития нравственности, дает оценки конкретных событий, личностей, социальных явлений. Гуманистическая ценность его идей заключается в обращении к сознанию человека и этическим ценностям как к естественной духовной силе, способной объединять поколения. Особое место занимают размышления об анархии, которые Кропоткин применяет не только в отношении политики, но и в качестве методологического ключа к пониманию сути общественного бытия.
Вниманию читателя предлагается одна из первых основных работ выдающегося отечественного философа, историка и общественного деятеля, теоретика анархизма П. А. Кропоткина. Написанная в 1885 году за границей, она была впервые опубликована на русском языке в 1906 году. Автор не только вскрывает язвы буржуазного общества и обосновывает неизбежность грядущей революции, но и исследует пути, ведущие к подлинному равенству людей, намечает свой идеал будущего общества.Книга адресована философам, историкам, политологам, а также всем, кто интересуется наследием русской общественной мысли и кому небезразлично будущее нашего Отечества.
Этот очерк был сперва написан в 1890 году по–французски под заглавием «Morale Anarchiste» для нашей парижской газеты «La Révolte» и издан затем брошюрою. Предлагаемый перевод, тщательно сделанный и проверенный, следует считать русским текстом этого очерка.П. К.
П.А. Кропоткин – личность поистине энциклопедического масштаба. Подобно Вольтеру и Руссо, он был и мыслителем, и ученым, и писателем. На следующий день после того, как он получил признание ученого сообщества Российской империи за выдающийся вклад в геологию, он был арестован за участие в революционном движении. Он был одновременно и отцом российского анархизма, и человеком, доказавшим существование ледникового периода в Восточной Сибири. Его интересовали вопросы этики и политологии, биологии и геоморфологии.
Наталья Алексеевна Решетовская — первая жена Нобелевского лауреата А. И. Солженицына, член Союза писателей России, автор пяти мемуарных книг. Шестая книга писательницы также связана с именем человека, для которого она всю свою жизнь была и самым страстным защитником, и самым непримиримым оппонентом. Но, увы, книге с подзаголовком «Моя прижизненная реабилитация» суждено было предстать перед читателями лишь после смерти ее автора… Книга раскрывает мало кому известные до сих пор факты взаимоотношений автора с Агентством печати «Новости», с выходом в издательстве АПН (1975 г.) ее первой книги и ее шествием по многим зарубежным странам.
«Вечный изгнанник», «самый знаменитый тунеядец», «поэт без пьедестала» — за 25 лет после смерти Бродского о нем и его творчестве сказано так много, что и добавить нечего. И вот — появление такой «тарантиновской» книжки, написанной автором следующего поколения. Новая книга Вадима Месяца «Дядя Джо. Роман с Бродским» раскрывает неизвестные страницы из жизни Нобелевского лауреата, намекает на то, что реальность могла быть совершенно иной. Несмотря на авантюрность и даже фантастичность сюжета, роман — автобиографичен.
История всемирной литературы — многотомное издание, подготовленное Институтом мировой литературы им. А. М. Горького и рассматривающее развитие литератур народов мира с эпохи древности до начала XX века. Том V посвящен литературе XVIII в.
Опираясь на идеи структурализма и русской формальной школы, автор анализирует классическую фантастическую литературу от сказок Перро и первых европейских адаптаций «Тысячи и одной ночи» до новелл Гофмана и Эдгара По (не затрагивая т. наз. орудийное чудесное, т. е. научную фантастику) и выводит в итоге сущностную характеристику фантастики как жанра: «…она представляет собой квинтэссенцию всякой литературы, ибо в ней свойственное всей литературе оспаривание границы между реальным и ирреальным происходит совершенно эксплицитно и оказывается в центре внимания».
Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (Главлит СССР). С выходом в свет настоящего Перечня утрачивает силу «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в районных, городских, многотиражных газетах, передачах по радио и телевидении» 1977 года.
Эта книга – вторая часть двухтомника, посвященного русской литературе двадцатого века. Каждая глава – страница истории глазами писателей и поэтов, ставших свидетелями главных событий эпохи, в которой им довелось жить и творить. Во второй том вошли лекции о произведениях таких выдающихся личностей, как Пикуль, Булгаков, Шаламов, Искандер, Айтматов, Евтушенко и другие. Дмитрий Быков будто возвращает нас в тот год, в котором была создана та или иная книга. Книга создана по мотивам популярной программы «Сто лекций с Дмитрием Быковым».