Идеальный выбор - [11]
Так они и жили — друзья с общими финансовыми проблемами и случайные любовники, получавшие не совсем законное наслаждение в чужой постели. Для Джеймса это наслаждение приобрело особую привлекательность после того, как София уволокла наверх ортопедический матрас, оставив другу гостевую кушетку. Теперь, если они обнимались не на лестнице, то в постели Софии, где Джеймс мог по крайней мере гарантированно выспаться. Правда, за полгода они почти расстались с прежней привычкой, сохранив лишь омраченную финансовыми заморочками дружбу. Взаимное притяжение, замешанное на сексе и настоянное на теплых угольях выдохшихся отношений, дало осадок — общие вкусы. Они читали одни и те же газеты, им нравились одни и те же телепередачи и фильмы. Идеальное соседство. Но с крупными денежными проблемами.
Мысль снять жилье подешевле привлекала обоих немногим больше, чем возвращение под родительский кров; следовательно, надо было искать другую работу. И такая нашлась. На удивление легко. К сожалению, Джеймс не одобрил новую ступень в карьере Софии. Ему предприимчивость подруги совсем не понравилась. Он разозлился, когда София, приплясывая, прибежала домой с вестью: новая потрясающая работа покончит со всеми ее денежными трудностями, а заодно и с половиной неурядиц Джеймса, если он того пожелает. А в том, что он пожелает, она не сомневалась.
И зря.
— Ты собралась податься в стриптизерши?
— В танцовщицы.
— Которая пляшет голой.
— Танцует. На столах, на коленях, у шеста — какая разница. Главное, бабок срубить.
— Стриптизерша в эпоху постфеминизма! Ты не врубаешься в современный контекст.
София напряглась, ожидая, что сейчас этот подкованный парень обрушится на нее феминистской проповедью. Не тут-то было. Ее угостили порцией буржуазного марксизма, адаптированного для среднего класса.
— Владелец клуба мужчина, а работают там одни женщины.
— Не одни. Уборщики только мужчины. Я их сегодня видела.
Джеймс проигнорировал это уточнение, уборщики определенно не вписывались в его теорию. Он продолжил, для убедительности размахивая бутылкой пива:
— Рабочие механизмы — женские тела. Поэтому стриптизерши…
— Танцовщицы.
— Практически голые танцовщицы подвергаются эксплуатации со стороны владельца. Выполняя свою работу, они приносят ему прибыль — это проблема не современного феминизма, она носит отчетливо классовый характер.
Недаром отец Джеймса читал на полставки лекции по истории социалистического движения. София возразила: танцовщицы владеют средствами производства — своими телами. Они лишь сдают их в аренду предпринимателю.
Но Джеймс был тверд:
— Утрачивая контроль над своими телами, даже на столь короткий срок, как трехминутное выступление, они тем самым отказываются от завоеваний, достигнутых женским пролетариатом за последние сто лет. А хозяин наверняка жирный, белый, пожилой урод, да?
— Нет. Хозяину слегка за тридцать, и он — поджарый сикх из Северного Лондона.
Открыв вторую бутылку, Джеймс передал ее Софии, продолжая упорно, не переводя дыхания гнуть свое:
— Неважно. Потребители — мужчины, у которых водятся лишние деньги на роскошные привычки. У женщин такого рода лишней наличности не водится, это во-первых, а пока у работниц не появится такое же количество денег, чтобы тратить их на потребительские излишества…
— Значит, мое тело — потребительское излишество?
— В данном случае — да. Словом, до тех пор ситуация будет являть собой классический вариант эксплуатации трудящихся.
Аргумент не произвел впечатления. София три года выслушивала лекции Джеймса в частном порядке. И в целом соглашалась с ним, хотя и сомневалась, что зажигательные полупьяные речи Джеймса способны послужить толчком социальной революции. Но ей нужны были деньги, им обоим нужны были деньги. Джеймс уже истратил почти все, что ему выдали в кооперативном банке, а новая работа как раз по ней. То, что надо. Ведь именно этому ее учили — танцевать. Правда, обычно в костюмах, а не без оных. Она столько лет ходила в студию. Она до сих пор считает себя танцовщицей. Хочет верить, что она танцовщица.
Они пили всю ночь. Джеймс еще долго возмущался предательством Софии, предательством политических идеалов. Но не примешивалось ли к возмущению Джеймса, размышляла София, медленно поднимаясь к себе, скрытое стремление удержать ее при себе? Рыцарю в сверкающих доспехах, с высоко поднятым знаменем крестоносцев, дева, заточенная в башню, на самом деле ни к чему, но ему не нравилась идея делить ее с упившимися медовухой мужланами из придорожной корчмы. Кое-что проскальзывало в поведении опьяневшего Джеймса, выдавая его истинные мотивы. Например, то, как он облапил Софию, чтобы поцеловать перед сном, оглаживая языком ее гланды.
И его заплетающаяся речь:
— Да-а, ладно, давай, в-вперед, ты ведь сама с-себе хозяйка, так?
— Спасибо, Джеймс.
— С-слушай, Соф, а может, трахнемся, а?
София стала танцовщицей в ночном клубе, плясуньей на столах, гимнасткой у серебристого шеста. Свободная плоть в свободном доступе, но руками не трогать, бессонные ночи в обмен на профессионально подсвеченную святость. София поработала над своим очарованием, но особых усилий не потребовалось. К двадцати годам, когда она наконец с неохотой позволила своему «я» сбросить тесную маску балетного андрогина и вытянуться во весь женский рост, София сообразила, что природа была к ней необычайно щедра. Многие годы, глядясь в подростковое зеркало, она не умела разглядеть свои истинные достоинства. Но не теперь. Она была великолепна — манящая картинка-обманка, совсем как настоящая, живая и недоступная. Заметность Софии усиливалась благосклонностью клиентов; осененная их покровительством в виде двадцатифунтовой бумажки, она, быстро чмокнув свежую купюру, убегала, возвращаясь к началу — искушать следующего простака. В ночном танце София ловила мгновения личной истины, и порою ей казалось, что она хотя бы наполовину понимает жизнь, а когда по ее телу глянцевыми каплями катился пот, на Софию нисходило нечто сродни просветлению. Начав опять танцевать, она обзавелась новой жизнью, в которой с радостью барахталась. Почти на рассвете София возвращалась домой и погружалась в мертвый сон до позднего утра. Джеймсу происходящее не очень нравилось, Софии — очень, и все шло прекрасно. До того утра, когда ее внезапно разбудил парень, чьи ноги практически не касались пола.
Много лет «Адмирал Бинг» – уютный паб в приморской деревушке Крэбуэлл – посещали и местные обитатели, и туристы. Но однажды его владелец Джеффри Горацио Фитцсиммонс был найден мертвым в лодке у причала…Возможно, бедняга просто покончил с собой, сломавшись под грузом долгов, неоплаченных счетов и перспектив закрытия своего любимого детища? Но команда телевизионщиков-документалистов, прибывших в деревушку, так не думает. Они намерены выяснить, что же произошло с Фитцсиммонсом, даже если ради этого придется перевернуть каждый камень в Крэбуэлле и вытащить из шкафов все скелеты.
Жила-была в городе Лондоне сказочная принцесса, и ненавидела она любовь...И умна была принцесса, и хороша собой, и достоинствами разными ее придворные феи не обделили, словом — само совершенство, если бы...Если бы не маленький изъян — сердце царственной Кушле забыли вложить. Потому-то она и не переносит на дух влюбленные пары. Для совершенной Кушлы «вечная любовь сродни скабрезному мифу». Принцесса решает позабавиться с влюбленными, а попросту — разрушить самые крепкие, самые надежные пары, которые только сыщутся на лондонских улицах.
Написанная в жанре постапокалиптики, на Западе эта книга произвела фурор и в одночасье сделала автора известным. Повествование феерически яркое и зрелищное, судьбы героев внушают трепет, события кружатся в фантастическом вихре. Не случайно книгой уже заинтересовались крупные кинокомпании, и режиссер Крис Милк подписал контракт на съемку фильма по мотивам этого произведения.«Жнецы суть ангелы» — книга о мире, пережившем страшную катастрофу. В этом кошмарном земном аду, где большинство людей уже утратили все человеческое, превратившись в мутантов, зомби или трусливых негодяев, оказывается юная Темпл, чья недолгая жизнь похожа на ослепительный фейерверк.
Литературное хулиганство чистейшей воды. Вот представьте себе абсолютно несимпатичного (для 99 % населения) героя. Нет, интересным в общении он очень даже может быть, но только тогда, когда сам этого захочет. И не факт, что повезет именно Вам. Да, с точки зрения общества он совершенно ничего собою не представляет. А что, если при всем этом он является первопричиной (может быть, мистической, а может, и вполне себе физической) существования этого мира? Да-да, вот этого самого; не какого-нибудь там параллельного.
Рассказ для конкурса «СССР-2061». Реконструкция нашего общего будущего в узких пределах реально возможного.Для предварительного создания настроения рекомендую послушать: «Этот большой мир».
Исполнился завет Мао Цзэдуна — «Духовная энергия должна быть преобразована в энергию материальную»: гениальный французский ученый изобрел способ извлекать энергию из человеческих душ. И пока за это «передовое топливо» борются американцы, китайцы и русские, албанский диктатор создает оружие массового обездушивания…Ромен Гари использует этот фантастический сюжет, чтобы вдоволь посмеяться над современной цивилизацией, ее политиками, учеными и военными, — и сделать попытку реабилитировать вышедшее из моды слово «душа».
В системе Гамма Лебедя открыли планету Понтей. В полёт к ней, который продлится около двухсот лет, отправился Одиссей — точнее, не сам Одиссей, а его точная цифровая копия, записанная в биоприставку к компьютеру. Настоящий же Одиссей решил дождаться своего двойника из полёта к Понтею и лёг в анабиоз.© Ank.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.