Идеальный охотник - [15]

— Ты прекрасно знаешь, какой резон. Попасть в сводку, показать, как активно мы боремся с наркомафией. И что происходит дальше?

— Ольга Андреевна, а вы замужем?

Она не выдержала и отвела взгляд.

Наглец! Смещает, гад, точку сборки — Кастанеды начитался? Выбивает из заданной ею же колеи. Не на ту напал. Не повезло тебе, дружок.

— Не поняла…

— Просто я представил, как вы мужа допрашиваете… Где был, что делал? Смотреть в глаза, отвечать быстро и по существу… Бедняга.

— Я не замужем, — процедила сквозь зубы Ольга, снова нацелив взгляд на опера. Злость накатила с новой силой — его бы в зал сейчас, и посмотрели бы, кто кого. Такие развязные болтуны обычно слабаки.

— Так что ж время теряете на нас, убогих? — Тот опять сверкнул фиксой и развел руки. — Познакомьтесь с кем-нибудь, влюбитесь, свадебку сыграйте, ребеночка родите… Барышня вы симпатишная… А мы уж тут сами разберемся. И со сводками, и с наркоманами. Время пролетит, и не заметите.

У Ольги перехватило дыхание. Ах, он… Наверно, узнал откуда-то про историю с ее не рождённым ребенком и теперь подкалывает. Ну, скотина… Сволочь! Так же последние циники не поступают!

— Ты… Ты… Выйдите отсюда. — Она едва сдержала себя, чтобы не отвесить этому улыбающемуся наглецу пощечину. Ненависть сгустилась до такой степени, что в любой момент могла материализоваться в нечто осязаемое и взрывоопасное.

— Вообще-то, это мой кабинет, — спокойно ответил наглец.

Раздался лязг упавшего ножа гильотины. После глухой удар и звук покатившейся головы. Копейкин спокойно снял с пояса мобильник и посмотрел на экран. Эсэмэска. Милый рингтон. Прочитал сообщение вслух.

— Прекрасные новости! Кредит наличными всего под двенадцать процентов годовых! Вы еще можете успеть. Скорей бегите, Ольга Андреевна!

— Ладно… — Она встала, сорвала со спинки стула сумочку-портфель. — Я тебе устрою!

Дверью она шарнула с такой силой, что стены вздрогнули, труба пошатнулась, тряпка слетела и вода вырвалась на свободу. Но Ольга этого уже не видела. По пути она заметила дверь с буковками «М/Ж». Надо успокоиться, загасить эмоции. Вошла, отдышалась. Встала под табличку «Не курить», висевшую рядом с окном. Лучше бы разрешили курить, запах хлорки и нечистот резал глаза так, что она заплакала.

И все-таки не придумали лучшего успокоительного, чем никотин, что бы там ни говорили борцы за чистый воздух и здоровье населения. Ольга не курила, но по старой следовательской привычке таскала в сумке пачку сигарет и зажигалку. Подследственные, как правило, канючили.

Голову слегка повело, уже первая затяжка слегка размыла-смягчила действительность. И словно иллюстрируя рекламу сигарет, нервы понемногу приходили в норму. Господи, ну почему она психанула? Подумаешь, подколол очередной урод. Да как ее только не подкалывали и не обзывали! И сукой ментовской, и гестаповкой, и всякими другими устойчивыми оборотами. Нащупал больную кнопочку? И нажал. Но она же не девушка-инженю. У нее такая броня, никакой метафорой не пробить.

Почему же сорвалась? Она ненавидела себя за минутную слабость, за то, что не смогла поставить паршивца на место. Спокойно и хладнокровно. Вместо этого поддалась эмоциям. Может, потому, что подобный тип мужчин терпеть не могла. Самоуверенных и беспардонных. Еще со школы. В восьмом классе ей нравился один парнишка, к несчастью отличник, с которым она сидела за одной партой. Нравился до тех пор, пока прилюдно не обозвал ее дебилкой за то, что не смогла сказать у доски, чему равно число пи до шестого порядка.

Интересно, Копейкин назвал ее симпатичной ради красного словца? Или?..

Ольга достала из сумки зеркальце. Белки красные, наверно от хлорки. Попробовала посмотреть на себя глазами этого кривляки. Понять, где просчиталась, дав повод скатиться на личности. Кого он мог увидеть? Если абстрагироваться от содержания, а взять только форму. В смысле — формы. Насчет фигуры она не волновалась. Практически ежедневные тренировки — ничего лишнего, в смысле жира. Одежда — брючная пара, белая блузка под горло, так называемый унисекс, не подчеркивала достоинств, а скорее нивелировала их. Она специально так одевалась, чтобы не вызывать у подопечных или сослуживцев ненужных эротических фантазий. Поэтому обычно и не красилась на работе. Так, легкий мазок блеска для губ. Иногда — взмах кисточкой для ресниц. В особых случаях. Сейчас случай был не особый. Вот и хорошо — по крайней мере, тушь по щекам не потекла. Она подошла поближе к окну.

Толстяк дежурный отдавал лаконичные команды водителю, заботливо протиравшему тряпочкой борт «УАЗа».

— Давай в аварийку. У Копейкина опять течет.

— Откуда? С конца? Гы-гы-гы… А чего, не позвонить?

— Занято. Утонем.

Ольга загасила недокуренную сигарету. Ничего… Еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Кто кому покажет средний палец. Она поставит на место этого ухаря. Не таких обламывали. Ее эмоции — всего лишь минутная слабость.

* * *

Царь Борис затачивал деревянную палку подарочным перочинным ножом, сидя на скамеечке под окном собственного кабинета. Кол получался не очень острым, шефу явно не хватало навыков. Или ножу остроты.

— Борис Дмитриевич, это для кого?