Идеальный дизайн. Книга без картинок, но с примечаниями - [9]
«Однажды я подслушал разговор студентов лингвистов, который сильно повлиял на меня. В частности, они беседовали о критериях, которым должна соответствовать знаковая система, чтобы называться Языком. Упоминались понятные нормы необходимости и достаточности, но действительный интерес представлял тот факт, что языку, чтобы быть языком, следует удовлетворять загадочному критерию избыточности. И уж если повествование о дизайне коснулось тонкой темы пижонства, расширяю его до более фундаментального семиотического вопроса. Для самоопределения языка, говорили лингвисты, достаточно, чтобы в нем существовал хотя бы один синоним для хотя бы одного слова. Синоним делает язык невзаимооднозначным. Слово "стол" означает любой стол, а не какой-то конкретный. Сам "стол" означает не только слово "стол", но и "мебель", и "стул" и даже "дом". Подобная неточность (!) даёт языку возможность расти и меняться. Графическая знаковая система ничем не отличается от словесной. Дизайнер, выстраивая взаимосвязи между вещами, либо знаками им соответствующими, никогда не может этим ограничиться. Точнее может, но даже подобное ограничение уже имело бы некие последствия, выраженные пластически, характеризующие его позицию. Дело, видимо, в том, что оформление, это ситуация дополнительного высказывания в принципе. Это высказывание безусловно избыточно, но равно как и оформление -неизбежно. Именно поэтому дизайн бывает разным и никогда – идеальным. Невзаимооднозначность – ключевой фактор графической органики, искусства, дизайна, обыденности и жизни в бесчеловечном мире передачи информации. Объективность – иллюзия, которой придерживаются многие последовательные модернисты. Неотвратимая неточность – поле для идео-пластической сверхзадачи, которую перед собой ставит дизайнер и решает дизайнер. Иными словами дизайн – это чудо человеческого существования и чудо человеческого взаимодействия. Дизайнер делает слова предложениями, пересказ – высказыванием, многие вещи – одной вещью. Поэтому не бывает дизайна без отношения, не бывает дизайна без изыска, не бывает дизайна без пижонства или без извращения. Нормального дизайна не бывает».
(71) Естественной красотой материала любовались во все времена, но при этом веками уснащали любой объект орнаментом. Идея правды материала (и технологии) как фундаментальная и продуктивная доктрина связана с эпохой зарождения модернизма. Знаковая статья австрийского архитектора Адольфа Лооса «Орнамент и преступление» была написана в 1908 году.
(71 p.s.) Большая выставка «Книга художника: испанская коллекция: Пикассо, Дали, Миро...» в Музее личных коллекций. На отдельной витрине – «Лисистрата» Аристофана с иллюстрациями Пикассо (New York, Limited Editions Club, 1934). На нечётной полосе разворота – беззастенчиво висячая строка! Надо думать, оформитель книги не тронул её вполне осознано. Типографам роскошных библиофильских изданий (иных на выставке нет) не откажешь в известной раскованности. Однако я лишний раз убедился в том, что книги хороших дизайнеров оформляются не только разнообразней и изобретательней, но и художественней «книг художников». Сказывается обыкновенный профессионализм (см. также примечание 66).
(72) Кирпичные стены красят, кажется, только в России, причём нередко в кирпичный же цвет. И о «тряпках»: покушаясь на легковесную нынешнюю моду, заявляю, что джинсы с фаб-рично заготовленными потёртостями и дырками в высшей степени неорганичны.
(73) При оформлении собственных книг я придерживаюсь ситуативного метода. В книге «Борр» (Москва, «Самолёт», 2004) поразворотно даны соответствующие пояснения, в частности, сказано: «Ситуативный метод предполагает спонтанно-последовательное освоение книжного пространства. Каждый узел обретает завершённую форму согласно исходной схеме и накопленному опыту её (схемы) нарушения. Метод подарен компьютером и незаменим, когда сочинение и оформление происходят одновременно (как в моём счастливом случае). Целостность обеспечивается за счёт последующих шагов -на уже свёрстанных страницах по возможности ничего не меняется. На каждом шагу дизайнера ждут открытия, вдохновлённые суммой "стесняющих" обстоятельств. Обязательно будут более и менее эффектные страницы: целостность обеспечена их контрастным сочетанием».
Книга «Идеальный дизайн» настолько проста в вёрстке, что была оформлена мысленно за один присест ещё до того, как была окончательно сочинена. На звание идеального её дизайн не претендует.
(74) В профессиональном лексиконе западных стран термины «типографика» и «графический дизайн» сближаются, иногда до неразличимости. Тому есть основание. Присутствие в графической вещи хотя бы единственного слова задаёт своего рода силовое поле текста, делает объект типографическим. Работы дизайнеров без слов практически не обходятся. Если совсем нет текстовых (шрифтовых) элементов, то этот случай приближается к проблематике, осваиваемой представителями других профессий – иллюстраторами, рисовальщиками, художниками-графиками.
(75) Дизайнер Юрий Гордон принял данный ему абзац за послание в свой адрес и ответил в форме письма:
Статья Владимира Кричевского (графический дизайнер, искусствовед) для журнала «Шрифт».
Кто был первым поэтом в истории человечества? В чём тайна улыбки Джоконды? Кто изображён в центре Сикстинской капеллы? Что означают слова «Коня! Коня! Всё царство за коня!»? Как Андрей Рублёв подписал «Троицу»? Что поёт «Лютнист» Караваджо?Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдёте в книге Александра Шапиро «Загадки старых мастеров».
Цель книги искусствоведа Сергея Кавтарадзе – максимально простым и понятным языком объяснить читателю, что такое архитектура как вид искусства. Автор показывает, как работают механизмы восприятия архитектурного сооружения, почему зритель получает от него эстетическое удовольствие. Книга учит самостоятельно видеть и анализировать пластические достоинства формы и бесконечные слои смыслового наполнения архитектурных памятников, популярно излагая историю европейских стилей и логику их развития.Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся архитектурой и историей искусства.
От автораГлавы моих воспоминаний посвящены отдельным лицам, деятелям искусства: драматургам, актерам, режиссерам, художникам. Только глава «Великий немой» рассказывает об определенном периоде: о дореволюционном «синематографе» и немом кино 20-х годов.Воспоминания эти — не биографии, не монографии, тем более — не критические статьи. Это только мои личные наблюдения и впечатления, отдельные штрихи, характеристики людей, встречавшихся на моем пути, и зарисовки событий, участницей или свидетельницей которых я была.
Более трех тысяч голливудских фильмов вошли в этот уникальный энциклопедический справочник – от «Большого ограбления поезда» (1903) до хитов 2008 года. Вы узнаете все, что нужно знать о них:• информацию о студиях-производителях, продюсерах, режиссерах, сценаристах, актерах с указанием даты выпуска, хронометража, жанра, полученных наград;• комментарии автора с его оценкой по 4-балльной шкале и рекомендациями для зрителей;• имена лауреатов, номинантов и рекордсменов премии «Оскар» (1929–2009), других популярных наград – Британской киноакадемии (BAFTA), Голливудской ассоциации зарубежной прессы «Золотой глобус», престижных Гильдий актеров, режиссеров, продюсеров, сценаристов Америки;• редкие фотографии и постеры.А открытием для вас станет творческая судьба 138 русских эмигрантов разных поколений и 36 детей эмигрантов, которые работали и работают в Голливуде.
Нея Зоркая (1924–2006) – крупнейший специалист по истории культуры, киновед с мировым именем, лауреат нескольких премий, автор двух десятков книг и более тысячи публикаций в области кино. Ее работы, и в первую очередь фундаментальный труд «Иллюстрированная история советского кино», переведены и изданы в США, Японии, других странах массовыми тиражами, стали классикой искусствоведения.Данная книга посвящена отечественному кинематографу и охватывает важнейшие вехи его становления и расцвета, начиная от истоков в XX веке и заканчивая главой «Блеск и нищета демократии» с многозначным вопросом-постскриптумом: наступит ли в XXI веке расцвет российского кино?В авторской «Истории отечественного кино.
Данная книга представляет собой взгляд на историю рок-музыки человека, прошедшего длинный и сложный путь исполнителя, композитора, лидера своего ансамбля, начиная с 50-х годов и до наших дней. Автор книги знает, о чем он пишет, на своем личном опыте, поскольку он играл и писал музыку в самых разных стилях. Начав с традиционного джаза, перейдя к его авангардным формам, Алексей Козлов пришел в начале 70-х к идее создания джаз-рок ансамбля "Арсенал. В течение двадцати с лишним лет музыка ансамбля изменялась, впитывая все новое, возникавшее в мировой практике, от рок-оперы "Jesus Christ Superstar" до новой волны, брейк-данса, и фанки-фьюжн.В отечественной практике, начиная с раннего перестроечного периода, в печати стали появляться книги на тему рок-музыки.