Идеальное создание - [5]

В одну из таких вечерних прогулок он забрел на самую окраину их городка, туда, где заканчивались ряды уютных сельских домиков и начинался огромный зеленый луг. Посередине луга рос большой дуб, настолько старый, что еще его дед рассказывал ему, как в молодости заснул под этим дубом, а проснулся на пирушке фейри. Вспомнив этот рассказ, Дон улыбнулся. Теперь, в свете молодого месяца, дуб казался прочным и монументальным, точно сделанным из камня. Казалось, что ни одно поколение еще сменится, а он все так же будет стоять, огромный и могущественный,  точно Колизей, напоминая о давно минувших днях.

Дон все еще рассматривал дуб, когда его внимание отвлек скрип калитки. Он обернулся и заметил в конце улицы хрупкую фигурку в темном плаще, выскользнувшую во тьму из дома, окруженного высоким забором. Он присмотрелся внимательно и разглядел девушку, хрупкую и бледную, точно призрак. Ее волосы выбились из-под капюшона, и теперь прохладный ветерок трепал их во все стороны. Подойдя ближе, Дон узнал Шейлу Грин, дочь булочника. В детстве они вместе посещали воскресную школу. Он окликнул ее и спросил, что она тут делает, и получил в ответ, что она навещает миссис Миллз. Эта своенравная дамочка, за которой водилась дурная слава ведьмы, спровадила на тот свет двух мужей, и очень удачно выдав замуж всех своих дочек, теперь жила одна. Иногда к ней вечером захаживали молодые девицы, прося помощи приворожить того или иного юношу, и говорят, она никому не отказывала, как и сама не отказывалась от щедрой платы за свое ремесло. Однако это были не больше чем слухи, жертвой которых Дон и сам в последнее время стал. Шейла объяснила ему, что пожилая женщина приболела, и она приходила ее проведать и занести бедной старушке свежей выпечки.

Пока она говорила, Дон внимательно рассматривал ее белое лицо, впалые щеки с болезненной бледностью, аккуратный острый нос и тонкие губы. Она вся была до того тонкой и хрупкой, что казалось еще мгновение и она растает в вечерней дымке.  Дон вызвался ее проводить, а уже через месяц они скромно обвенчались в старой церкви святой Бриггиты. Его отец не разделял сделанного выбора, хотя особо и не препятствовал этому браку.  Он прожил немногим дольше своей супруги, и спустя  короткий срок, оставил своих взрослых сыновей без отцовской опеки. И так как наследство целиком отошло старшему сыну, младший вынужден был свить свое семейное гнездышко.

Для строительства дома они выбрали местечко на окраине.

Дон на некоторое время оставил молодую жену в одиночестве, уехав в Лондон на поиски архитектора. Он вернулся с чертежами на руках и строителями в придачу.  Дома, подобные тому, что он хотел построить,  часто попадались в пригороде Лондона, но здесь об  архитектурном стиле, вошедшем в историю как викторианский, в то время и слыхом никто не слыхивал.

 И не успели стихнуть сплетни про женитьбу Дона на этой странной бледной девице без роду и племени, которая, по всей видимости, не без помощи старухи Миллз, решила завладеть капиталом Хиллзов, как начавшееся строительство вызвало новую волну пересудов.

Никогда еще местным жителям, привыкшим к добротным каменным домам с живой изгородью, ухоженным садом и неизменной геранью на окнах не доводилось видеть подобных архитектурных построек.

Тут и впрямь было на что посмотреть. Вместо живой изгороди Дон пожелал сделать невысокий заборчик с низкой калиточкой, за которой начиналась вымощенная дорожка, ведущая прямо к массивным деревянным ступеням крыльца. Крыльцо же представляло собой арку с острой крышей и двумя узкими резными колоннами.

Такими же острыми были все окна в доме и крытая синей черепицей крыша. Дом имел два этажа, а кроме того, слева возвышалось некое подобие башенки, что придавало постройке определенное сходство с замком.

Первый этаж целиком занимали гостиная с огромным камином и добротной массивной мебелью и просторная светлая кухня, которую Шейла тут же заполнила различной утварью.

На второй этаж вела широкая дубовая лестница. Она была выкрашена в коричневый цвет в тон мебели в гостиной, и сразу обращала на себя внимание своей чопорностью и благородством, словно требуя беспрекословного уважения к этому дому и его обитателям.

На втором этаже Дон сделал несколько спален, детскую и пару комнат для гостей. Каждая комната здесь была совершенно не похожа на другую. Ни Дон ни его жена не стали экономить на мебели, тканях и обивке, превратив второй этаж своего нового жилища в настоящее чудо эклектики с множеством рюшечек, вензелей, завитушек и оборок.

В подвале же Дон разместил мастерскую.

Прошел год, и строительство маленького синего домика с дощатыми стенами было закончено.

Местные жители теперь стали чаще заглядывать на эту тихую улочку, чтобы посмотреть на это архитектурное чудо.

Синий домик в свою очередь приветливо глазел на них своими острыми арочными окнами. Шейла разбила у дома клумбы и засадила их розами, от которых шел дивный аромат, смешивающийся с вечерней свежестью.

Когда дом был достроен, рядом с ним возникла еще одна постройка,  небольшая, прямоугольная, с невысокой крышей,  внешний вид которой ничем не выдавал ее  возможного назначения. Дон выкрасил ее в ореховый цвет и заказал дверь с золотой ручкой и колокольчиком.