Идеальное несовершенство - [22]

Значит, Деформантский Порт? Те отрицали. Даже если были откровенны – но может ли любуё из Деформантов ручаться за другуё Деформанту? И уж наверняка – не за всех. В том-то и суть Деформации, чтобы не признавать никаких цивилизационных норм.

Ко всему прочему, несколько объединений Деформантов потребовали от Цивилизации натуральных возмещений, то есть Клыками или в чистой экзотической материи. Возмещений за что? Джудас информировал Анжелику, что созвано заседание Великой Ложи; публично об этом пока еще не объявлено.

Ситуация, таким образом, начала обретать признаки кризиса. Здесь шла некая игра, а Джудас не знал ни ее правил, ни ставок, ни игроков. Чтоб подпустить еще большего тумана, Император в рамках следствия по делу о недавних покушениях на Макферсона рапортовал о многочисленных искажениях на пустых Полях Плато ХС, но ни источников, ни методов возмущений он все еще не был в состоянии понять. Это дало повод к еще одной лавине истерических гипотез о Стоках. В медиа в очередной раз оживут все истерические мифологии Плато, энстахсы начнут свои антипрогрессовские протесты, Горизонталисты обновят сепаратистские постулаты, а на биржах Дома поползет вверх паритет ЭМ…

Самое худшее, с чем мог столкнуться клан Макферсонов, – вспышка войны из-за воскрешенца, являющегося их собственностью. Малая Ложа, казалось, и так склонялась к решению отобрать у «Гнозис» монополию на импорт внецивилизационного знания. Если теперь —

– Мисс Макферсон.

Она выглянула из-за угла.

– Пойдем!

– Мой багаж в Фарстоне —

– У вас нет большего багажа.

– Но ведь —

– Что?

– Когда мы вылетали из Фарстона, вы обещали мне, что все —

– Это и есть все.

Он держал в руках сумку и несессер.

– Я прилетел из Варшавы фирменным чартером ТранксПола, взял кучу оборудования, несколько костюмов —

– Вам теперь костюмы не понадобятся. Пойдемте.

– Погодите! Мне нужно позвонить —

– Кому? И зачем? – она в раздражении пнула стену. – Проснись! Что я тебе говорила? Ты не прилетел из Варшавы! Ты не работаешь ни в каком ТранксПоле! Тебе некому звонить! То, что ты помнишь – это последствия катастрофы в твоей голове. Дошло наконец?

Он с интересом поглядывал на нее еще долгое время после того, как она замолчала. Она смутилась, опустила глаза, густые волосы закрыли лицо, детский рефлекс. Замойский отставил багаж, взял ее за руку – она отступила, хотела вырваться, не удалось, он был сильнее, и она перестала дергаться, с вызовом вскинула голову – он взял ее за руку и поцеловал в запястье.

– Анжелика, ангел мой, веди, – заявил, усмехнувшись в усы.

И я должна его оберегать, я должна его контролировать. Быстрым шагом она двинулась к боковой лестнице. Зачем же ты послал ко мне именно его, отец? Единственная вещь, которой не могли научить меня иезуиты, не научила Африка: силе и слабости мужчины.

Они незаметно выскользнули во время мессы. Анжелика уже успела подготовить коней. Отправились они на юг, потом повернули на юго-восток, потом на северо-восток, вдоль реки. Сезон дождей уже завершился, русло, несмотря на вчерашний ливень, было почти сухим.

Замойский на коне выглядел весьма потешно. Она оглядывалась на него через плечо, и с каждым следующим поворотом лицо его становилось все болезненней. Он ни о чем ее не спрашивал, и это являлось самым четким доказательством полной подавленности Адама Замойского.

В час сиесты, сойдя на привале с коня (а как он сходил – нужно было видеть), воскрешенец пал навзничь в мелкой тени речного берега. Надвинул шляпу на лицо и лишь тогда, из-под шляпы, в безопасности от насмешливого взгляда Анжелики, успокоив дыхание, принялся ворчать свои вопросы.

– Зачем?

– Потому что нужно сделать все, чтобы избежать войны.

– А что мне до ваших войн? – фыркнул он.

– На тебя обратили внимание. Существует возможность… Существует такое будущее, где…

– У вас тут есть машины времени?

– Что? Нет! – фыркнула она раздраженно. – Просто… – она поискала в голове определение, – хронопатические узлы черных дыр позволяют частицам с нулевой или близкой к нулевой массе двигаться назад по потоку времени.

– Ага, – шляпа на его лице даже не дрогнула.

Разочарованная, она потянулась и сбила ту с его лица. Он заморгал.

Она склонилась над Замойским, заслонив ему половину синего неба.

– Создаются контролированные коллапсы, крафтируется геометрия окружающего пространства-времени, – она выговаривала слова медленно, делая четкие паузы между предложениями. Она видела его, он же – лишь пятно тени, и все же не мог отвести взгляд; она пришпилила его к каменистой земле – не пошевелиться. – Отсюда происходят вероятностные предсказания. Можно действовать на их реализацию, можно – против. И вот, опираясь на информацию из Колодца «Гнозиса», мы убрали тебя в тень, чтобы минимизировать шансы начала войны.

– Кто это «мы»?

– Мы. Макферсоны.

– Какое вообще отношение я имею к этой гипотетической войне?

– Не знаю. Такое вышло из Колодца.

– Ага. Чудесно. Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

Почему он спросил именно о возрасте? Она поднялась, чтобы отвести коней к ближайшей луже. Множественное число первого лица слетело с ее губ рефлекторно, поймав врасплох, и рефлекторность эту она не понимала до конца. Хватило и недели в Фарстоне; эта неделя и горький яд доверия, столь коварно влитый в ее вены в замковых катакомбах пустышек. Джудас, похоже, отработал метод превосходно, отточил на бесчисленных детях и внуках, что годы и века до Анжелики изливали свои сиротские сны на холодные камни монастыря Пурмагезе.