Идеалист - [23]

– И все, Дим. Люди прочтут, повесят у себя в блогах ссылки на мою объяву, и это прочтет и распространит еще больше народа. И так в геометрической прогрессии. На какой адрес фотки-то слать?

– Мне кажется, что этот сраный гастарбайтер порет какую-то сраную ахинею, – вдруг проскрипел сальный пидор. Утку он уже дожрал, принялся за пармскую ветчину. – Впрочем, можно указать мой личный почтовый ящик. Пусть мне и шлют. А я разберусь.

Отличная мысль. Я злорадно ухмыльнулся и с удовольствием вписал в объявление адрес этого жирного козла. После чего сложил ноутбук, выпил еще стакан вина, встал со стула и откланялся.

Звонок от Аленушкина раздался уже на следующий день. Магическое название известного на всю Россию журнала, помноженное на халявный вояж в Париж, очень быстро сработало мощнейшим артиллерийским залпом. Личный почтовый ящик Марика в течение нескольких часов засрали так, что вся его любовная гомопереписка исчезла в селевом потоке фотографий разнообразных девушек со всех концов страны. В течение почти целых суток заплывший дурным жиром пидор был вынужден сидеть у компьютера и поминутно обновлять почту, чтоб не пропустить любовное письмо от какого-то модного дизайнера, с которым у него были романтические отношения.

Рассказывая об этом, Аленушкин ржал чуть ли не в голос. Пидарасов он и сам терпеть не мог, поэтому удовольствие от процесса испытал неподдельное. Это и понятно: представьте себе рожу гомосексуалиста, вынужденного перелопачивать тысячи фотографий красивых полуголых девушек.

Через месяц Дима позвонил еще раз и предложил войти в состав жюри на окончательном мероприятии. Сославшись на занятость, я вежливо отказался. Все-таки гламурные тусовки мне не по нутру. И я ничего не мог с этим поделать.

Зато за информацией я не брезговал спуститься на дно любого вертепа и ничего не боялся. Поэтому мне везло. Эпизодом, окончательно укрепившим меня на занятых позициях, стало крупное журналистское расследование.

Я внедрился в одну крайне неприятную религиозную секту. Пишут о сектантах не очень много. Отчасти и потому, что эта среда – достаточно закрытая и опасная. Погрузиться в нее решаются единицы. Меня же такие ситуации, напротив, заводили. Я вооружился маленьким диктофоном, перевоплотился в лопоухого москвича с квартирой и гаражом и в полтора месяца стал там абсолютно своим парнем.

Как я и предполагал, проповедническая деятельность секты оказалась лишь прикрытием для финансовых афер по всей стране. У криминальных сектантов имелись свои явки фактически в каждом городе России. Толпы оболваненных ими лохов продавали квартиры и несли «духовным пастырям» последние сбережения. У правоохранительных органов вопросов к ним не возникало: блаженненькие, что с них взять. Но хватка у «блаженненьких» была бульдожья.

После моего материала – с убедительными фотографиями и съемками скрытой камерой – организаторов секты попросту посадили в тюрьму: уголовщина была налицо. Резонанс был таков, что последовало несколько пристальных телесюжетов, а редакцию забросали исками. У нашего особняка чуть ли не ежедневно собирались стихийные пикеты сектантов. Меня же эти бараны вместо благодарности готовы были разорвать на куски. Я особо не парился, но Геннадий Артурович во избежание дальнейших инцидентов отправил меня в отпуск. И я поехал домой, в Киев.

XVI

Целыми днями я бесцельно болтался по улицам, разглядывая стремительно меняющийся город, да посещал расплодившиеся на каждом углу заведения. В это утро я сидел в новой вареничной на Эспланадной улице, куда тоже забрел случайно – привлекла красивая летняя веранда.

Вареничная оказалась вполне себе ничего. Хотя эклектика интерьеров в помещении такая, что хоть святых выноси. Тут тебе и люстры – уменьшенные копии тех, что висят на Казанском вокзале, и какие-то шкафы с закусками в виде колодцев в натуральную величину, а венчают все это буйство красок абсолютно хайтековских расцветок стены и очертания барной стойки. Вдобавок ко всему над всеми этими рушниками и кокошниками парят дешевые плазменные панели, а в импровизированном загончике у входа живет свинья. Живая, только маленькая. Но запаха от неё, как ни странно, никакого не чувствовалось.

В общем, для Киева сойдет. Не Москва небось. В провинциях вообще частенько стремятся достичь московского уровня, а то и переплюнуть его, и подчас эти стремления бывают очень смешными.

Поймав себя на мысли, что рассуждаю уже, як щирый москаль, я улыбнулся. Благо что сало, борщ и холодец с хреном в заведении оказались на таком великолепном уровне, что на аляповатые интерьеры я очень быстро перестал обращать внимание.

Насытившись, я заказал двести грамм перцовки и окончательно расслабился. Немного подпортили впечатление соленья, которые оказались настолько пропитаны уксусом и прочими резкими маринадами, что ими просто невозможно было закусить, не скосоротившись и не тряся головой.

Этот крепко сбитый парень увидел меня с улицы, когда я добивал последнюю рюмочку и уже попросил у официантки счет. Меня это особо не смутило – всякого рода читатели узнавали меня порой в самых неожиданных местах.