И я там был - [41]

Какое-то время мы не знали, что предпринять, и вскоре со всех сторон на нас посыпались советы, а услужливых советчиков в театре всегда бессчетное количество. Советуют: «Пойдите, попросите прощения у Рубена Николаевича». — «А за что? За что нам просить прощения?» — «Пойдите, пойдите, и все уладится».

Короче говоря, через три-четыре дня мы заходим в буфет, где сидел в это время Рубен Николаевич, с покаянными речами, я и Шлезингер. Он очень спокойно нас выслушал, хохотнул и сказал: «Ну, вы понимаете, у меня есть функция не только режиссера, но и воспитателя. Я должен вас воспитывать, понимаете ли».

И после этого возглавить работу над «Западней» предложили Евгению Рубеновичу Симонову, а нас, конечно, отстранили от режиссуры. Евгений Рубенович прочитал роман, подробно ознакомился с инсценировкой и сделал спектакль, который шел около восьми лет. На торжественном банкете в честь премьеры все восхваляли постановщика, а о том, что начинали спектакль я и Шлезингер, не было упомянуто ни словом. Забыла об этом и Лариса Алексеевна.

Юрий Васильевич Яковлев начал свою актерскую карьеру в театре с высокой ноты, замечательно дебютировав в спектакле «Леший» по Чехову (начальный вариант «Дяди Вани»). После этого он стал непременным участником всех постановок Александры Исааковны Ремизовой. Мы с ним были партнерами, начиная со сказки Маршака «Горя бояться — счастья не видать», где я безуспешно начинал репетировать, поскольку не мог найти для себя характерную опору в роли. И поначалу царя Дормидонта играл Рубен Николаевич.

Сказка долгое время держалась в репертуаре, и Рубену Николаевичу быстро это надоело, и потом царя все-таки играл я. А заморского королевича, очень мило, обаятельно, с удивительнейшим юмором, играл Юрий Яковлев. Он и Тарталью в «Принцессе Турандот» играл ярко, скупыми выразительными средствами, точно попадая в жанр. И могу сказать, что Юрий Васильевич — удивительно легкий партнер, с ним никогда не было проблем — где встать, куда сесть, что сказать. И актер он блестящий, с широким творческим диапазоном — он мог играть все, от водевиля до трагедии. И до боли обидно, что этот праздничный талант нередко омрачался общеизвестным российским недугом, который очень мешал и ему, и театру. Он мог за час до спектакля, приехав с каких-то своих гастролей, позвонить в театр и сказать, что он «болен» и играть не в состоянии. Как-то из шестнадцати назначенных спектаклей он не пришел на восемь. Есть чему огорчаться. Но если говорить о его актерском искусстве — во многих ролях он был незаменимым и поэтому занимал одно из центральных мест в течение долгого периода существования театра имени Вахтангова. И, надеюсь, это будет продолжаться.

Глава девятая

Гастроли. Гастрольная компания. Анекдоты про А. А. Яблочкину. Василий Сталин. Банкет в ресторане «Горка». Озорные последствия банкета. Речевая игра. Поездка в Париж. Дешевый стриптиз в день рождения Ленина. Германия, Греция. «Консервная лихорадка».

Дружество в театре Вахтангова складывалось по склонности душевной в результате двух факторов — гастролей и летнего отдыха, на который мы выезжали после окончания сезона.

На гастроли мы ездили каждый год. В прежние времена они бывали очень длинными, и в таких городах, как Киев, Минск, Рига, Сочи можно было хорошо пожить.

В нашу гастрольную компанию входили Борисова и Спектор, Казанская, Ульянов и мы со Шлезингером. Примкнул к нам и Греков. А группировались мы вокруг Галины Львовны Коноваловой. Женщина активная, энергичная, она являлась для нас и притягательным центром, и организующим звеном. Сейчас Галина Львовна заведует труппой театра Вахтангова, которому верой и правдой служит с молодых лет. Совсем недавно она выпустила книгу, в которой удивительно талантливо представила как доомский период театра, так и время его эвакуации. Эта книга сделана человеком из хорошей детской, человеком, глубоко чувствующим все события и великолепно их изложившим. И в ней можно найти замечательные человеческие характеристики и тонкое описание взаимоотношений в труппе в те непростые для всей страны годы.

Говоря о Галине Львовне, нельзя не вспомнить о ее муже, очень хорошем актере, милейшем и обаятельнейшем человеке Владимире Ивановиче Осеневе. У них была замечательная, дружная семья. Владимир Иванович обожал Галину Львовну и их дочку Лялю. И когда он умер, казалось непонятным, как Галина Львовна будет существовать без него. Говоря об Осеневе, нельзя переборщить в превосходных степенях — его достоинств не перечесть. Человек исключительной порядочности во всем, он был предан театру, семье и самому себе.

Непревзойденным остряком в нашей компании был Шлезингер. Он привносил в общение бездну юмора. Почти все свободные от спектаклей часы мы проводили вместе, и наше единение было основано на любви, дружбе и обсуждении различных гастрольных впечатлений.

Как-то мы в течение месяца гастролировали в Сочи. И в это же время приехали туда Николай Афанасьевич Крючков и его друг Марк Бернес. Николай Афанасьевич долгие часы проводил в море, на рыбалке, а мы: Бернес, Шлез и я — целыми днями купались, лежали на пляже, занимая себя всякого рода шутливыми импровизациями. И тогда у нас родились короткие юмористические рассказы про старейшую актрису Малого театра Александру Александровну Яблочкину, которые позже стали фольклором и возвратились к нам в виде анекдотов. Но сочиняли их мы. Яблочкина тогда являлась для нас театральной достопримечательностью. В старости она многого не понимала из того, что происходит вокруг и, в частности, путала аббревиатуры, которыми со времен революции изобиловала наша жизнь. Мы импровизировали: «К Яблочкиной приходит актер и просит ее посодействовать, чтобы его не забрали в армию. Яблочкина звонит в военкомат и говорит: «Товарищ военкомат, это говорит народная артистка СРФСМ Яблочкина! Товарищ военкомат, у нас большое несчастье, Васю должны взять в армию. Помогите, пожалуйста!»» Или еще одна импровизация: «Как старейшине Малого театра Яблочкиной часто предлагали выступить на важных представительных встречах. А поскольку по возрасту и своим ощущениям она принадлежала дореволюционной эпохе, речи ее выглядели соответственным образом. Она говорила: «Дорогие товарищи! У нас в Малом театре всегда бывали князья, графы, бывали их императорские величества…» В это время ей подсказывают: «и рабочие!» — и она тут же подхватывает: «…и рабочие! И рабочие! И рабочие!»» Так мы развлекали себя и наших близких.