И все-таки она красавица - [69]
Через несколько секунд Жюло вернулся в допросную.
– Итак? – с оттенком нетерпения в голосе поинтересовался Тони.
Петар не дал подчиненному ответить – решил сам сделать некоторые выводы:
– Итак, все ясно как божий день. Девица – наша клиентка! Никаких сомнений. Сходство между малышкой Бэмби и нашей убийцей поразительное. И – вишенка на торте – Лейли Мааль знала имена обеих жертв!
Жюло от досады аж губу прикусил. Надо же патрону быть таким приметливым. Чертов профессионал.
– Один маленький нюанс, – продолжил майор. – Из-за алиби мы в полной заднице. – Он посмотрел на часы: – У нас есть полчаса на этого Рубена Либероса. До «Ибиса» – два километра.
Жюло позволил себе реплику от двери:
– Если Лейли Мааль знала жертв, как она связана с «Вогельзуг»?
Услышав название ассоциации, Тони Фредиани сделал стойку.
– О чем ты? – раздраженно спросил Велика.
– Черт, патрон, это же просто как дважды два! Много лет назад Лейли оказалась во Франции. Все сводится к нелегалам-невидимкам. В кармане Валиони мы нашли браслет и ракушки, служившие африканской валютой. Альфа́, сын Лейли, хотел заделаться проводником. Мы в Пор-де-Буке, этот город был основан одной из самых могущественных ассоциаций помощи беженцам. Франсуа Валиони и Жан-Лу Куртуа работали на нее. Здесь, на полпути между комиссариатом и отелем «Ибис», живет глава «Вогельзуг» Журден Блан-Мартен.
Петар обошел лейтенанта и взялся за ручку двери:
– Это нужно обмозговать, малыш. Сначала выясним кто, потом постараемся понять зачем.
Петар открыл дверь. Фредиани следил за пикировкой коллег, но вмешиваться не собирался.
– Вам не кажется, что стоит нанести короткий визит Блан-Мартену? – упорствовал Жюло.
Майор вышел, не ответив. Лейтенант смотрел ему вслед, как несколько минут назад смотрел в спину Лейли. Он понял, почему не сказал шефу о визитке, которую дал женщине, – Петар не задал правильных вопросов, не поинтересовался ее прошлым.
Она не стала бы отвечать.
Потому что боялась его.
Лейтенант кинулся догонять шефа.
Мозг сформулировал гипотезу: Лейли, Бэмби, а может, и Альфа́ нуждаются в тебе. Сформулировал и бросил хозяина в глубокую шизофреническую бездну.
16:15
– Дедушка, дедааа! – отчаянно кричал Тидиан из-под апельсинового дерева. – Дедуууля…
Взлохмаченный, как со сна, Мусса появился в окне третьего этажа:
– Что стряслось, дорогой?
– Мой мяч. Мой марокканский мяч… Он укатился! Вниз…
Тидиан показал на отверстие водостока, которым заканчивался желоб, шедший вокруг двора.
Его дед потер глаза.
– Как же ты так оплошал?
– Я… Я играл… С закрытыми глазами… Тренировал себя… И не заметил, как он ускакал.
Мусса издал тяжелый вздох.
– Жди, сейчас приду.
Две минуты спустя дед и внук склонились над темным отверстием. Мусса просунул вниз руку. Потом взял палку, попытался нашарить мяч, но ничего не вышло.
– Твой любимец в аду, дорогой.
– Тогда мы пойдем и найдем его!
– Это непросто, Тиди. Адом называют все подземелье городка, километры коридоров, подвалы – по одному на квартиру, парковочные места, канализацию и водостоки.
– Ты сказал, что мама сегодня вечером занята и вернется поздно. Мы успеем!
– Завтра, Тиди. Завтра у тебя нет уроков. Мяч никуда не денется, а нам нужно подготовиться. Экипироваться. Взять фонари, один тебе, другой мне.
– Ничего нам не нужно, я теперь вижу в темноте – как мама!
Мусса погладил внука по голове. Дед обожал, когда у внука разыгрывалась фантазия. Именно в ней он черпал свою безграничную решимость. Выиграть чемпионат мира, освободить Луну Эндора[101], вернуться в прошлое, к индейцам, и спасти бизонов! Беспечная удаль делает всех детей десяти лет невероятно трогательными.
– Я возьму моток веревки, – сказал Мусса, – такой же, как Ариадна дала Персею, чтобы он не потерялся в адском лабиринте.
– Мамино сокровище спрятано в аду?
Старик посмотрел в черный зев, поглотивший мяч.
– Возможно…
Тидиан вскочил и запрыгал на двух ногах.
– А клад твоего дедушки? Ты обещал, что расскажешь сегодня утром.
– Ладно, Тиди, так и быть.
Они устроились под апельсиновым деревом. Тидиан обожал посиделки с дедом. Ветер так быстро гнал по небу облака, что они напоминали конфетти, но во дворе было тихо. Тидиану вдруг показалось, что дед задремал, но Мусса просто задумался, словно заново загружал в голову историю, которую столько раз рассказывал мальчику. Получалось не быстро – мозги-то старые.
Мусса начал неспешный рассказ. Он поступал так намеренно, надеясь усыпить внука где-нибудь на половине, но Тидиан и в детстве не поддавался на эту уловку, а теперь и подавно.
– Моего деда звали Гали. Он делал глиняные кувшины. Но не горшки и не вазы для огромных цветков – сосуды твоего прапрадеда предназначались для хранения ракушек. В те времена они заменяли деньги. В каждую вазу входили тысячи раковин, а Гали мог сказать, скольких не хватает, просто взвесив сосуд, не пересчитывая. Тоха, твоя прапрабабушка, тоже была очень сильной и считала раковины быстрее всех. Это было их ремеслом – считать раковины, хранить их, обменивать на разные предметы. Твои родственники были очень богаты, но главное – все их уважали за честность. Нередко они давали несколько раковин беднякам – просто так, по доброте душевной. А потом в один несчастный день явился некий господин и объяснил, что ракушки больше не деньги, а обычные ракушки.
