И возмездие со мною - [58]

– Сможешь, если захочешь. Мне и надо всего-то выяснить, что за база здесь дислоцируется, в шести километрах от села Фошня.

– Откуда ты, говоришь, звонишь?

– Из Жуковки, с переговорного пункта…

– Совсем ошалел! Звони с какой-нибудь квартиры, завтра.

– Ты узнаешь?

– Попробую. – Тихий щелчок в трубке – отбой скремблера и гудки. Панкрат посмотрел на трубку, внезапно осознавая, что линия может прослушиваться, и обозвал себя идиотом. Он расслабился, чего не имел права делать. Телефон Губарева имел кодирующе-защитное устройство и определить его номер и владельца было невозможно, но если линия действительно прослушивалась, слухачам станет известно, что некто из Жуковки звонил в Московский уголовный розыск, и руководитель местных крутых ребят сделает надлежащие выводы.

Ларин говорил дольше, и, когда вышел из кабины, вид у него был уже не такой хмурый.

– Пока все нормально, готовят к операции…

– Что с ней?

– Камни в почках.

– Ну, это легкая операция, лазером чик – и готово!

– Ультразвуком.

– Ну, ультразвуком. Теперь можно и ехать, хотя вести тревожные. Над нами, кажется, начинают сгущаться тучи.

Они вернулись к гостинице, чтобы забрать вещи в номере, и тут у Панкрата сработала интуиция. У здания стояла белая «Волга» с двумя пассажирами, разглядывающими вход, а по тротуару напротив прогуливалась тройка крепких ребят, делая вид, что интересуются проходящими мимо девушками.

– Стоп! – негромко сказал Панкрат, нагибаясь, чтобы завязать шнурок на кроссовке. – Мне идти туда не хочется.

– Мне тоже, – отозвался Михаил, закуривая. – Здесь пахнет «дипломатическим» приемом. Те трое не похожи на гуляющих мальчиков.

– Я тоже так думаю. Хорошо, что у нас здесь только куртки остались да предметы туалета, хотя, конечно, все равно жалко. Пошли потихоньку.

Они миновали гостиницу и у Дома культуры напротив парка присели на скамеечку в окружении кустов черемухи.

– По наши души? – вопросительно глянул на командира Ларин.

– Не знаю, – буркнул Панкрат, – но свободу нашу начинают ограничивать. – Он достал из кармана брюк рацию, вызвал Баркова. – Что у вас, Саша?

– Порядок, – донесся тихий голос полковника. – Во-первых, в зону заехал рефрижератор. Знаешь, такие громадные фуры величиной с вагон, с синей полосой и огромными цифрами «200» по борту.

– «Груз 200»[28], что ли? – хмыкнул Панкрат.

– Ну, рентгена у нас с собой нет, просветить рефрижератор нечем, может, и «двести». Хотя с какой стати воинской части нужны трупы? Это же не кладбище.

– Вспомни курган.

– Да, о курганах. Мы тут неподалеку обнаружили еще один и тоже со свежим раскопом. Если не возражаешь, мы там покопаемся слегка.

– Только осторожно, с подстраховкой.

– Командир, что с тобой? Мы не дети, как говорится, не первый раз замужем.

– Эдик и Тимур тоже не дети, но их все-таки взяли! И не бандиты, а профессионалы.

– Хорошо, – после некоторой паузы сказал Барков. – Будем работать по полному профилю.

– У тебя все?

– Да, в общем-то… комбинезончик у шофера рефрижератора мы разглядели интересный, когда он вылезал, черно-желтый, с необычной эмблемой в виде шестилучевой звезды.

– Пентакль?

– Что?

– Эту звезду называют пентаклем, печатью Соломона.

– А-а… может быть. А между зубчиков шесть букв: Ф, У, М, Б, Э и П.

– ФУМБЭП?

– Да их можно прочитать и так, и сяк, но если предположить, что буквы Ф и У означают Федеральное управление… ты не знаешь организации с такой аббревиатурой? Управление чего? Малых и больших электрических приводов?

– Их. Полковник, из тебя вышел бы отличный дешифровальщик. Я свяжусь с вами через пару часов. – Воробьев спрятал рацию. – Поехали, Михайла, пора работать.

Машину они еще вечером оставили не на платной стоянке у гостиницы, а на окраине Жуковки, возле лесочка, рядом с добротным кирпичным домом, и теперь весьма порадовались своей предусмотрительности. Джип стоял на прежнем месте, будто принадлежал хозяину дома, и никто возле него не слонялся.

Из Жуковки выехали без каких-либо происшествий. Либо местная ГАИ не получала еще приказа проверять машины с чужими номерами, либо не спешила его выполнять, либо не имела для этого сил и средств.

В Фошню приехали в половине одиннадцатого утра. У здания больницы, построенного по английскому проекту из стекла, бетона и стали, на которое после сдачи его в эксплуатацию приезжали посмотреть чуть ли не со всей области, Панкрат машину ставить не стал, загнал в тупичок переулка с обыкновенными сельскими домами и полчаса наблюдал за входом и автостоянкой напротив, где вместе с двумя десятками запыленных мотоциклов, стареньких «Запорожцев», «Жигулей», «Нив» и «газонов» парковались красавцы «Форды», «БМВ», «Ауди» и даже один «Мерседес». Больница принимала всех – и старых, и новых русских.

Интуиция голоса не подавала, поэтому Панкрат приказал Михаилу ждать его возле больницы и направился к приемному покою. Узнав, где лежит раненый дед Осип из деревни Ковали, он взял в раздевалке халат и прошествовал на третий этаж в первое хирургическое отделение, где располагалась палата Осипа.

Дядя Егора Крутова выглядел почти здоровым. Панкрата он не знал и на «привет от племянника» сначала прореагировал как на шутку и лишь потом, после короткого рассказа о происшествии с племянником, заговорил с Панкратом серьезно.