И в горе, и в радости - [76]

Через десять минут виртуальной беседы и лазанья по сайту Кленов понял, что имеется в виду. Оказывается, в фирме МАРК в духи добавляли еще и так называемые феромоны. То есть те вещества, которые якобы привлекают противоположный пол. Евгений Эдуардович был совершенно не уверен в научности этой идеи. Чисто по-человечески неприятно было признать, что внимание противоположного пола можно заслужить с помощью каких-то пахучих веществ. Мы же не кролики, на самом деле, не скунсы какие?

Но для плезиру новым виртуальным знакомым Кленов выразил восторг по поводу всемогущих феромонов. В самом деле, он был бы не прочь привлекать сердца… Сердце одной женщины. Это ведь немного? Это была женщина с длинными ногами и лебединой шеей, глаза у нее глядели тревожно, а губы пахли морошкой. У нее пропала дочь, и Кленов вот сейчас общается с этими идиотами именно для того, чтобы как-то выйти на след беглянки! Хотя беглянка, судя по всему, была непростой девочкой. Сколько успела наколобродить, надо же!

Наконец, в конце рабочего дня, на форуме появился и сам парфюмерный гений Петечка Могилевский под многозначительным ником Голубой Ангел. Кленов был ему представлен, и Голубой Ангел благосклонно с новичком пообщался. Он был снисходителен, блистателен и мудр. За время, проведенное на форуме, Кленов успел многое понять о Петечкиной натуре, и теперь ему удалось попасть в тон. Не зная, как это предложение будет воспринято, и смертельно опасаясь ляпнуть что-нибудь не то, он предложил Могилевскому «встретиться, пообщаться». Голубой Ангел пококетничал минуты три и согласился. То ли сильна в нем была тяга к презренному металлу, а заказ сулил лично ему неплохие деньги, то ли купился на льстивые речи Евгения Эдуардовича… В общем, Петечка Могилевский назначил своему новому приятелю встречу — сегодня вечером, в кафе «Рома». «Заметано?» — вопросил Голубой Ангел. «Заметано, — ответил Спайк. — А как я тебя узнаю?» — «Это я тебя узнаю, — улыбнулся смайликом Голубой Ангел. — У тебя в руках будет две розы, желтая и белая».

Спайк подивился про себя наглости избалованного парфюмера, но, конечно, согласился, выразив приличный, подобающий случаю восторг. К восьми часам он с шиком подкатил к кафе «Рома» на серебристом «опеле-астре». Машину пришлось одолжить у сослуживца, которому крупно повезло с женой. Вернее, с тестем. Сослуживцу Евгений Эдуардович недавно сделал одолжение из разряда тех, о которых не забывают, и, как ни кривился счастливый в семейной жизни коллега, ему все же пришлось автомобиль одолжить. Кленов, как мог, приоделся, даже в парикмахерскую сходил, презирая себя, купил две условленные розы и потащился на свидание с Голубым Ангелом.

Кафе было вполне приличным, но вот посетители… Это был маленький клуб мужчин с нетрадиционной сексуальной ориентацией, и Кленов это сразу понял. Не то чтобы он испугался… Просто напомнил себе, что любит женщин, и храбро перешагнул порог. Навстречу ему сразу же шагнуло дивное существо. Даже если бы Евгений Эдуардович просто увидел такое на улице, он бы твердо сказал: это и есть самый что ни на есть Голубой Ангел!

Существо было тощим и едва доходило Кленову до плеча. На голове оно имело серебристо-белый паричок. Длинная парниковая челка кокетливо спадала Голубому Ангелу на глаза, придавая ему сходство с неухоженной болонкой. Из-под белых прядей торчали длинные накрашенные ресницы. Не исключено, что ресницы были накладными — скромный опыт в области макияжа не позволил Кленову этого определить. Губы существа были сложены в капризную гримаску. Тощий торс облекала гипюровая рубашка. Две верхние перламутровые пуговки были расстегнуты, обнажая безволосую грудь. На груди мотался замысловатый кулончик. Худенький зад Голубого Ангела затянут был в кожаные брюки, на ногах красовались тяжеленные «гриндерсы». Или «мартенсы» — в этом Евгений Эдуардович тоже был не силен. Тяжелые ботинки, казалось, были единственным грузом, удерживающим Голубого Ангела на этой грешной земле. Кабы не они — то-то бы он воспарил над всем паршивым миром!

Знакомство в общем удалось. Стесняясь самого себя, Кленов признался — опять же самому себе, — что произвел на Могилевского неизгладимое впечатление. Или он со всеми так общается? Петечка мурлыкал, как избалованная кошечка, и посматривал на Евгения Эдуардовича так игриво, что тому становилось не по себе. Но Кленов удачно выбрал имидж. Мрачноватый мачо, не желающий демонстрировать свои чувства. Угрюмый красавец с ранимой и влюбчивой душой. Именно так он и описал свои личностные качества, когда Могилевский, не скрывая заинтересованности, принялся о них расспрашивать.

— Великолепно! — закатил глаза великий парфюмер. — Я уже слышу этот аромат! О да, я слышу аромат, как люди слышат музыку! В этом и состоит мой гений! Это будет сюита!

— Чего? — не выдержал Кленов.

— Да-да, сюита! Сначала — мощный аккорд кедра с привкусом зеленого мандарина. Понимаешь меня?

— Чего тут не понять, — пробормотал Кленов, отметив, что Могилевский внезапно перешел на «ты». — Мощный аккорд кедра, чего проще.

— Ливанский кедр! Мужество! Сила! — экстатически вскрикивал Голубой Ангел, привлекая к себе внимание посетителей. Впрочем, вполне благосклонное внимание. — Потом вступают пряные ноты. Шафран и имбирь. Шафран — интрига, имбирь — ностальгия. Загадочный Восток. Тайна одинокой души! Ночные мечты, о которых не говорят вслух!