И упало Слово - [16]

Он вдруг испытал прилив гордости оттого, что носит то же самое имя, что и этот человек.

Запищал сигнал интеркома, и на настенном экране появился Дабл Ви.

— Вы нужны мне, здесь, Корчак, в вашем… в бывшем вашем пятом управлении. Сейчас за вами заедет фельдъегерь. По дороге он завезет вас в ателье, где вы получите форму. Вы должны быть здесь в официальном форменном мундире.

Глава 7. Я вас запомнил

Из зеркала на него смотрел строгий красивый офицер, совершенно непохожий на прежнего Яна Корчака. Мундир был такой-же, красно-зеленый, как у того капитана, что вчера разговаривал с Дабл Ви по Интеркому. И даже были погоны. Ян не стал спрашивать у фельдъегеря, что они означают, решил, что это выглядело бы странно. Потом узнается, само собой.

— Сидит тютелька в тютельку, — заметил фельдъегерь, — это они умеют, размеры, небось, из вашей медкарты брали.

Дабл Ви ждал их в приемной пятого управления и с ним был еще один человек, увидев которого Корчак едва не впал в ступор. Это был Такэда Сокаку III — юрист-ревизор регионального управления, самый страшный человек, с которым можно было столкнуться в жизни. От него зависели судьбы всех. Одним росчерком пера он мог отправить любого человека на казнь или наоборот, вернуть к жизни. Он не входил ни в какую административную структуру, у него не было подчиненных и, может быть даже — начальников.

Он — толковал законы и инструкции.

Любое непонятное место, любые сомнения в формулировке, любые неоднозначные выводы, которые можно было сделать из того или иного пункта закона решались только на основании мнения этого человека.

Юрист-ревизор был единственной «высокой персоной», к которому мог напрямую воззвать любой лагерный работник и даже штрафник. Достаточно было просто вслух провозгласить формулу: «Слово и Дело Государственное!», как об этом случае в обязательном порядке ставился в известность Такэда. Но если Такэда считал, что дело, по которому его побеспокоили недостаточно серьезное и важное, то провозгласившего «Слово и дело» могли сурово наказать. Поэтому в Лагерях прибегали к «Слову и Делу» крайне редко.

— Мы ждали именно этого лейтенанта? — спросил Такэда.

— Да, его имя Ян Корчак, и, если мой план сработает, с его помощью сегодня же дело будет закрыто.

— Это имя мне ни о чем не говорит, — констатировал Такэда. — И лучше бы, если бы ваш план сработал, Владимир Владимирович. Пока что у меня нет никаких формальных зацепок, подтверждающих ваши обвинения по отношению к руководству управления. Их оправдания выглядят разумными и совпадают во всех деталях. Хищения были организованы руководителями среднего звена, а высшее руководство виновно только в халатности и недостаточном контроле.

— Слушайте меня внимательно, Корчак, —Дабл Ви повернулся к Яну, — и, если вам будет непонятна хоть какая-то мелочь, вы лучше пять раз меня переспросите. Мне нужно, чтобы все прошло без малейшей запинки, и с первой попытки. Возможности повторить у нас не будет. Вы хорошо знаете начальника хозотдела пятого управления?

— Я встречал его не реже раза в неделю, на протяжении четырех лет.

— Тогда слушайте, сейчас мы пройдем в помещение, где находится всё руководство шахты. Среди прочих там будет и завхоз. Вы должны показать мне его, но так, чтобы все окружающие это видели хорошо и отчетливо. Я спрошу, а вы покажете, на него пальцем и скажете: «Это он!» Поняли!

Они прошли коридором и вышли к комнате для совещаний.

Корчак вошел в помещение, залитое ярким светом. Все начальство управления сидело за столом, сбившись в кучку в окружении лагерных стражников. Корчак встал у стола, его появление не вызвало интереса.

— Корчак! — окликнул его от дверей вошедший следом Дабл Ви.

Услышав его фамилию несколько человек подняло голову, и ситуация в переговорной резко изменилась. Его узнали, и конечно не ожидали увидеть его в таком качестве. Корчак увидел, как мгновенно посерело и покрылось капельками пота лицо главного инженера.

— Лейтенант Корчак, — повторил Далб Ви, делая упор на слове «лейтенант», — кто именно?

— Вот, он! — сказал Корчак тыкая пальцем в завхоза.

Тот взвыл и одним прыжком оказался у ног Такэды.

— Внимание! — закричал он, — Внимание! Я заявляю о сотрудничестве со следствием! Я — сделал заявление!

— Я хочу сообщить о преступлении этого человека, — крикнул начальник шахты, показывая на завхоза, — официально заявляю, его показания — предвзяты.

Стражники мгновенно развели всех по разным комнатам.

— Браво, — произнес Такэда, качая головой, — вы меня поражаете раз от разу… Но... почему они так испугались присутствия вашего лейтенанта?

— А вот это Такэда, я вам расскажу чуть позже, я готовлю вам маленький сюрприз.

В дверях они столкнулись с тем самым капитаном, Уильямом Киддом, которого Корчак видел вчера в интеркоме.

— У нас серьезная проблема, — сообщил капитан.

— Какие могут быть проблемы, — благодушно заметил Такэда, — дело, считайте, закончено.

— Мы нашли еще несколько тайных помещений, они держали работниц в сексуальном рабстве, — сказал капитан.

— Какой смысл вы вкладываете в термин «сексуальное рабство»? — спросил Такэда, — секс по принуждению с использованием служебного положения или секс в обмен на часть украденного общественного продукта?