И унесет тебя ветер - [29]

— Нет, пока ничего. Блуждаем в потемках. Если между убитыми есть какая-то связь, появляется ниточка: тот тип живет в Шестом округе или, может, работает — откуда мне знать? Или он не из того района. Но больше всего мне не нравится способ убийства. Осколки зеркала в лице и в горле — такого я еще не видел.

— Ты сказал, в воскресенье? Почему?

— Потому что если мы держим в уме серию из Уазы — три убийства, обнаруженные с такими же интервалами, — то следующее надо ждать в воскресенье. Но еще это значит, что третья женщина уже убита, потому что он оповещает через два дня после преступления. А если так, понимаешь, как это скверно? Может, он только что кого-то убил, а мы не сумели этому помешать. Представляю, что будут писать газеты: «Полиция знала о готовящемся убийстве, но не смогла его предупредить!»

— Да, паскудно. Тут все равно ничего не поделаешь, эту логику ты оставь. А о том, что преступление может произойти опять в Шестом округе, — об этом ты думал?

— Да, конечно. К сожалению, это было бы очень логично. Ближайшие две недели я буду посылать ребят обходить весь округ вообще и особенно места поблизости от места жительства убитых. Иногда попадаются люди, которые выходят из дома только в определенные часы, так что соседи их не замечают.

— Верно, хорошая идея. Сейчас пресса заклинилась на смертности от жары, хочет знать точное число умерших. Полемика началась. Вот нам и хорошо, мы пока не под обстрелом. Хочешь, попросим городскую полицию усилить автомобильное патрулирование?

— Нет. Патрулям перед выездом надо будет давать инструкции, а мне, честно говоря, рассказать им особо нечего. Мы даже не знаем, как выглядит подозреваемый! А может, еще какие сведения поступали, для других служб?

— Особенного ничего, только вот одна забавная штучка. Кто-то вроде психически больного повадился звонить на ФИП. За последнюю неделю звонил раз пятьдесят.

— И что ему нужно?

— Поговорить с какой-нибудь дикторшей. Так вообще-то бывает, но обычно, когда таких посылают, они уже не перезванивают. А этот, зараза, такой уж вышел упрямый! Мое мнение — на жаре перегрелся.

— Что-нибудь выяснили?

— Пока что нет. Дело ведет БППЛ.[12] Завтра их дежурные возьмут показания у директора станции. По первым данным, на коммутаторе у них записали все вызовы, это есть на CD. Сначала будут анализировать голос, потом попытаются изловить.

— А можно установить, с какого номера звонят?

— Запросто, но бесполезно. Он всегда звонит с автомата, только каждый раз с другого. В понедельник будут известны подробности.

Дожидаясь возвращения подчиненных, Мистраль позвонил детям. Но сначала долго говорил с отцом о безопасности своих мальчиков.

— Нет, твои дети с острым ножом не играют и на деревья не лазают. Да, они ходят гулять всегда в панамках, пьют воду, сидят в тени, а на солнце не бегают.

Мистраль уловил в голосе отца иронию.

— Ты так говоришь, чтобы меня успокоить?

— Людовик, твои мальчишки делают все то же самое, что делал ты на их месте в их возрасте. Когда им надоедает шапка, они ее скидывают. Стоит отвернуться, они уже сидят на дереве, а вовсе не под деревом и носятся они целый день. Но нож я от них спрятал. Они как-то, не знаю как, смастерили лук и стрелы и хотят теперь охотиться на птичек. Но стрелы у них дальше двух метров не летят, так что мы спокойны, а птички и подавно. Ночью спят хорошо.

Людовик слушал отца и улыбался.

— А я сегодня ночью перечитывал «Ночной полет».

— Твои ребята все в тебя, Людо. Готовься ехать с ними в края их мечты, когда они до этого дорастут. И тебе будет такая радость!

Потом Людовик поболтал с обоими сыновьями, по-прежнему наставлял их, чтоб были осторожны, но знал, что дети его не слушают и думают только о том, как бы снова побежать играть.

Потом он позвонил Кларе сказать, что вернется, вероятно, поздно, чтобы к ужину не ждала.

— А можем поужинать не дома. Я заеду за тобой часов в десять и поедем в любое место, куда укажешь, — предложила жена.

Людовик не удивился. Он даже ожидал подобного, зная, что супруга хочет с ним поговорить и от своего не отступит.

— Послушай, у меня снова убийство, одежда опять провоняла трупом. Я так не могу никуда идти — людей пугать.

— Не выдумывай. Ничем твоя одежда не воняет. У тебя самого трупный запах застоялся в носу и в мозгу, вот и все. Можешь переодеться, но от этого ничего не изменится.

Потом Мистраль сосредоточенно читал дела Элизабет Норман и Шанталь Коломар. Его отвлек звонок внутреннего телефона: Дальмат доложил, что допрос пожарных завершен. Капитан дожидался Мистраля. Они обменялись общими фразами о смерти, жаре и непрестанных вызовах, которые всех измотали. На прощание Мистраль чуть было не сказал пожарным: «До воскресенья».

Он пошел в кабинет Дальмата; там уже сидели Кальдрон и остальные.

— Мы ждали вас послушать запись. — Жозе Фариа нажал на кнопку:

«Здравствуйте. Я звоню, чтобы сообщить вам, что моя знакомая Шанталь Коломар не отвечает на телефонные звонки. Я звонил ей на работу, мне сказали, ее не было уже два дня. Она должна быть сейчас в Париже. Я беспокоюсь. Она живет на углу улиц Сены и Изящных Искусств».

Полицейский нажал на «стоп».