И умереть некогда - [85]

— Значит, он далеко не так богат, как мы предполагали?

— Наоборот: очень богат. Но сейчас он решил вложить все свое достояние в одну корзину, и этой корзиной является ЕКВСЛ.

— Хорошая это, по-вашему, корзина?

— Превосходная. Джонсон — человек пунктуальный, педантичный и в то же время не лишенный вдохновения.

— И шагающий рука об руку с Фридбергом.

— Совершенно точно — рука об руку!.. Вернее: рука в кармане.

— В кармане Фридберга?

— Пока еще нет. Но, улучив момент…

— Не понимаю!

— Видите ли, для меня, для тех, чьи интересы я представляю, ЕКВСЛ — это довольно выгодное дело, к которому мы имеем лишь косвенное отношение. Иными словами, занимаемся делами побочными, где можем выступать в качестве посредников: земельными участками, гостиницами, прачечными, автомобилями, всевозможной обслугой, получаем за это то, что положено, — и все. Учитывая проценты, проставленные в контрактах, это составляет сумму немалую, и никакого риска — вот и все. Идея о вступлении в ЕКВСЛ нам даже в голову не приходит: пусть те, кто создал эту компанию, сами все и расхлебывают, — нас это не касается. Вообще говоря, будет эта компания в одних руках или в других, для нас ничего не изменится, и мы ничем не рискуем. Вам же я все это говорю только затем, чтобы излить душу. Джонсон мне, естественно, ничего не рассказывал. На первый взгляд кажется, что он идет в ногу с Фридбергом, но с какой затаенной мыслью — это ясно.

— Почему вы так считаете?

— Бог мой, я не клялся хранить тайну: Джонсон с меня этого не требовал. Он уполномочил меня произвести от его имени кое-какие приобретения. Допустим, что распродажа акций всей этой мелочи, о которой я вам говорил, продвинулась дальше, чем можно предполагать… Допустим, что он продает их систематически с тех пор… с тех пор, как он узнал о намерении Фридберга создать эту ЕКВСЛ. Допустим, что он располагает сейчас капиталом, о размерах которого не знает даже Фридберг. Допустим, этот капитал столь значителен, что Джонсон имеет все основания питать немалые надежды и, в частности, на то, что со временем сумеет стать единовластным хозяином ЕКВСЛ. У вас лично есть с этой компанией контракт?

— Составленный с соблюдением всех формальностей.

— В таком случае вы ничем не рискуете… по крайней мере, пока не истечет срок контракта. И потом для человека в вашем положении может быть только один выход: если Джонсон окажется самым сильным, что ж, перейдете на сторону Джонсона. Ничего не поделаешь: мы с вами не из сильных мира сего.

— Но с чего вы взяли, что у Джонсона есть такие намерения?

— А вы заметили, что он, не стесняясь, вылезает вперед и обеспечивает себе определенные преимущества в побочных предприятиях?

— Да. Но при этом он всегда говорит о Фридберге.

— Говорил. До прошлой недели. Возьмите, к примеру, то, что было здесь…

— Да, я видел один контракт, где стоит только его имя, но ведь они с Фридбергом составляют единое целое.

— Составляли. И я уверен, Фридберг до сих пор считает, что это так. А считает он потому, что до сих пор убежден, будто Джонсон у него в руках. Ведь Джонсон был вторым компаньоном в «Объединенных автомобилях».

— Я считал, что это — собственность Фридберга. Когда упоминают об «Объединенных автомобилях», говорят просто: Фридберг.

— Да, пока еще говорят, но это уже не так. Джонсон через подставных лиц постепенно скупил распыленные акции «Объединенных автомобилей», а это не составляло труда, поскольку эти акции — по причинам, известным только Фридбергу, который, видимо, считал, что такое распыление не может повредить его интересам, — принадлежали тысячам разных людей.

— Откуда вам это известно?

— Джонсон поручил мне скупить те, что были выброшены на английский рынок. Поскольку он установил со мной отношения в связи с ЕКВСЛ, он решил, что было бы политично и правильно возложить на меня эту операцию. Я ее удачно провел. Теперь у него в руках пятьдесят один процент акций…

— И Фридберг не знает этого?

— Откуда же ему знать?

— Значит, Джонсон в «Объединенных автомобилях» ускользает из-под его власти и может больше не подчиняться ему.

— Совершенно верно. Фридберг бессилен перед Джонсоном, и этот последний уже может с ним не считаться. Ему даже не нужно вкладывать дополнительный капитал в ЕКВСЛ. Поскольку он пользуется доверием Фридберга в связи с «Объединенными автомобилями», а также потому, что он не раз заключал сделки от его имени, Джонсон без труда может захватить контроль в ЕКВСЛ, он не скрыл от меня, что ему безумно этого хочется: он уже говорит об ЕКВСЛ, как о своей собственности, о самой удачной афере в его жизни, ну, а для такого человека, как я, сами понимаете, подобные речи имеют вполне определенное значение.

По мере того как м-р Блинкингсоуп говорил, Гюставу казалось, что яркий луч прожектора высвечивает перед ним шаг за шагом все этапы создания ЕКВСЛ. Да, Джонсон действовал заодно с Фридбергом, но только потому, что не мог поступить иначе. А Фридберг с закрытыми глазами предоставлял Джонсону действовать, полагая, что держит его в клещах. Но Джонсон сумел из этих клещей вырваться, чем и объяснялся его демарш в Италии, а затем вчера: Джонсон больше никого не боялся, он считал, что ему все дозволено, он уже смотрел на ЕКВСЛ, как на свою вотчину. Одновременно и так же ясно Гюстав увидел брешь в броне, ту щель, которую он уже столько дней искал: теперь у него есть способ отделить Джонсона от Фридберга, разбить эту коалицию. Достаточно ему повидать Фридберга, встать на его сторону, и вдвоем они проглотят Джонсона, не дадут ему захватить власть в ЕКВСЛ. Как? Очень просто: Гете уже у Гюстава в руках. С О'Балли он быстро сладит. Что же до Беллони, то Гюстав успел его изучить и понял, что тот всегда примет сторону сильнейшего, так как знает, что иначе он ничего не добьется. Таким образом, Фридберг вместе с ним, Гюставом, представляющим миллиарды вдовы Каппадос, без труда подомнут под себя всех остальных. А потом наступит такой момент, когда Фридберг, несмотря на все свое могущество, несмотря на свои деньги, вынужден будет вступить в борьбу за власть в «Объединенных автомобилях», и тогда ему, в свою очередь, придется склониться перед своим союзником, представляющим силу более свежую, более мощную, чем он сам, — мадам Каппадос.