И тогда я ее убила - [20]

— Ах, радость моя, так мило с твоей стороны. Говоря по правде, чтобы этого добиться, понадобились деньги. Спроси хоть моего парикмахера, маникюршу и остальных солдат целой армии. Но посмотри на себя! На что ты вообще жалуешься? У тебя невероятно стильный вид! Только грустная ты какая-то. И слишком часто бываешь грустной, да, слишком часто. А все твой муж. Это он виноват.

У меня правда был грустный вид? Возможно. Ситуация дома стала какой-то странноватой. Я так и не получила исчерпывающего объяснения насчет той попытки финансовой махинации. Брайан предположил, что кто-то, должно быть, сумел подобрать пароль к аккаунту Джима.

— Тут нет ничего необычного, Эмма, — сказал он. — Такие вещи случаются по сто раз на дню. Добро пожаловать в Интернет.

У меня не было причин выдумывать другую версию. Зачем бы Джиму могли понадобиться деньги? Бессмыслица какая-то. Но что-то изменилось, сдвинулось, а я даже не могла толком понять, что именно, не могла ткнуть пальцем в эту перемену. Джим в последнее время стал несколько отстраненным, отдалился сильнее обычного. А на вопрос, все ли у него в порядке, сваливал свое состояние на рабочую ситуацию:

— Там, Эм, столько всего происходит. Мы выходим на важнейший этап. Я должен выкладываться на сто процентов.

— И надолго это? — спросила я.

— Не знаю, Эм. На несколько недель.

Однако он согласился, чтобы я сопровождала его в следующей деловой поездке на конференцию, в Монреаль. Я очень предвкушала путешествие и даже потратилась на ужасно дорогое — и, я надеялась, сексапильное — нижнее белье в качестве маленького сюрприза для мужа.

— Ты слышала, что я сказала? — поинтересовалась Беатрис.

— Извини. — Я замотала головой, чтобы вытрясти оттуда неприятные мысли и сосредоточиться на происходящем.

— Помада, — она выпятила губы.

— Красивая. — Я встала и последовала за подругой прочь из спальни и вниз по лестнице.

— Осторожнее на верхней ступеньке! — В сотый раз нараспев произнесла Беатрис. — Ковер отходит, зацепишься носком обуви — и готово. Я черт знает сколько времени пытаюсь отловить мастера и заставить его вернуться, чтобы исправить недочет. Но он постоянно занят — во всяком случае, по его словам. Неужели трудно как следует постелить ковровую дорожку? Вот бы Джордж больше занимался домом!

* * *

Вечером, когда я высадила Беатрис у ее дома и поцеловала, желая доброй ночи, она погладила меня по щеке.

— Эмма, пообедаешь со мной завтра, ладно? Хочу кое-что с тобой обсудить, а то и так слишком долго откладываю.

У меня подпрыгнуло сердце.

— Мой роман?

— Ну да, вроде того. Придешь?

— Конечно, приду! Все настолько плохо?

— Не глупи, — засмеялась Беатрис и послала мне воздушный поцелуй.

Я почти каждый день спрашивала у нее, что она думает о кратком изложении будущего романа, прочла ли его, нужно ли что-то переделать, но она неизменно обрывала разговор. Я уже начала думать, что написала нечто совсем кошмарное, раз Беатрис не может заставить себя обсудить со мной эту тему.

— Я собираюсь с мыслями, потому что мне нужно очень много сказать. Дай мне еще чуть-чуть времени, — неизменно заявляла она, стоило только заговорить о рукописи.

В тот вечер я вернулась домой, завалилась в постель рядом с мужем, который давно уже оставил попытки меня дождаться, и стала грезить — грезить о том, что могло бы быть.

* * *

Мы договорились встретиться в кафе «Вершина» неподалеку от моей работы. Там отлично готовили, атмосфера тоже была что надо, а раз уж мне приходилось весь день проводить в магазине, приятно было не ехать на Манхэттен.

Я, как обычно, взяла эспрессо и некоторое время поболтала с хозяином кафе. Беатрис неизменно опаздывала, я уже привыкла к такому положению вещей. Но неизменно приятно было видеть, как она входит в дверь с широкой доброй улыбкой, протянув ко мне руки.

— Эмма, милочка, ну и денек выдался! Я носилась повсюду как сумасшедшая! Как же славно тебя видеть! — Она схватила мое лицо и расцеловала меня в обе щеки.

— Мы же только вчера виделись! — умудрилась проговорить я, хотя рот у меня перекосило. Пришлось удержать ее за запястья, чтобы она не вдавила мне щеки в голову.

— Давай поедим, — Беатрис выпустила меня, уселась и схватила меню, — а то я проголодалась. Что посоветуешь взять?

Мы сделали заказ, поболтали. Я сидела как на иголках и надеялась, что Беатрис не пришла в полный ужас от моих писулек. Оказалось, для меня важно, чтобы ей хоть немного понравилось прочитанное, — важнее, чем мне представлялось раньше.

— Должна сказать, Эмма, я немного нервничаю насчет того, о чем хочу тебя попросить.

— Попросить меня? Правда? Ну надо же!

— Я только что поняла, что вопросы жизни и смерти нельзя обсуждать за обедом. Надо было нам встретиться где-нибудь за коктейлем.

— Жизни и смерти?

— Ну, может, я преувеличиваю. Но дело важное. Очень-очень важное.

— Тогда я рада, что мы не выпиваем. Мне уже как-то тревожно, Беатрис, так что будь добра рассказать все прямо сейчас. Пожалуйста. Мне бояться?

Она ответила не сразу.

— Я шучу, — пояснила я и наклонила голову, чтобы поймать ее взгляд.

Беатрис подняла глаза.

— Знаю. — Она улыбнулась и выпрямилась на стуле. — Ты в курсе, что я работаю над новой книгой?