И телом, и душой - [25]

И он понимал, что ревнует. И понимал, что не должен ревновать. Он убеждал себя в том, что это ничего для него не значит. Но… понимал также, что наивно и глупо обманывать самого себя…

Ревность накрыла его с головой в тот самый момент, когда он увидел, как молодой высокий блондин атлетического телосложения и со слащавой физиономией остановился около ЕГО жены и, улыбаясь до ушей улыбкой кинозвезды, заговорил с ней так, словно бы они знали друг друга целую вечность!

А когда и Лена улыбнулась ему…

Макс думал, что злость и гнев вырвутся наружу, сметая все на своем пути.

Вот тут-то он и не сдержался. Наплевал на все предосторожности, послал к черту все свои недавние уверения, забыл о том, что «не зависим» и… просто ревновал свою жену к этому блондину, плотно сжимая губы в тонкую линию, зло щуря глаза, и испепеляющим взглядом расплавляя незнакомца глазами.

Ирония состояла в том, что за несколько минут до этого один из его коллег заявил Максу с улыбкой, что у него такая красивая жена, что ее могут попробовать у него увести и попытать удачу. На что Макс лишь рассмеялся, уверив того в том, что такого никогда не произойдет. И тут… ЭТО!

И сейчас ему было вовсе не до смеха, как несколько минут назад. Ему хотелось разорвать блондина на части, чтобы тому было неповадно приставать к чужим женам! И он уже сдерживался из последний сил, желая ринуться к ним и заявить свои права на Лену, когда она вдруг сама оставила мужчину, стремительно направившись к выходу.

И Макс не знал, что чувствовал в тот момент. Облегчение? Определенно. Что еще?… Радость? Оттого, что разговор с незнакомцем окончен. Или досаду? Оттого, что Лена осталась явно чем-то недовольна.

Он почти пулей ринулся с места, ускользнул от коллег и друзей, сославшись на то, что ему нужно найти жену, что и было правдой, на самом-то деле, но вот причину подобного поступка объясняя немного иначе, нежели все было на самом деле.

И, направляясь следом за ней почти сразу же после того, как она стремительно выскользнула из зала, заполненного гостями, он хотел бы оправдать свои действия и сказать самому себе, уверяя, что это лишь для того, чтобы узнать, как она себя чувствует, справиться об ее состоянии, но умом все же отчетливо осознавая, что идет за ней для того, чтобы узнать, с кем она разговаривала.

И он нашел ее около выхода. Как он и предполагал.

Лена стояла, прижавшись спиной к стене, с закрытыми глазами и ладонями, зажатыми в кулачки. Брови сведены к переносице, губы поджаты, а подбородок предательски дрожит, словно она сдерживает рвущиеся из груди слезы.

Макс невольно стиснул зубы, ощущая, как злость начинает зарождаться где-то в глубине его души, превращаясь в неконтролируемую ярость.

Что, черт побери, наговорил ей этот слащавый блондин?! Чем расстроил ее?!

Кто он вообще такой?!

Макс сделал шаг вперед, и Лена, словно бы почувствовав его присутствие рядом с собой, распахнула глаза и повернулась к нему. Оттолкнулась от стены и уставилась на него, словно бы не узнавая.

Макс почувствовал, как ком встал в горле, мешая говорить, не позволяя произнести хотя бы слово.

Почему у нее такие грустные глаза?… И губы подрагивают…

Он сглотнул, сделал шаг вперед, глядя на нее в упор.

— С тобой все в порядке? — спросил Макс, не узнавая свой голос.

Что-то новое звучало в нем. Он и сам не знал, что именно.

Лена опустила глаза, словно скрывая выражение грусти и боли, таившееся в них, и тихо произнесла:

— Да, все хорошо.

Нет, нехорошо, Лена! Что-то случилось.

Ты думаешь, что он не видит твою боль? Не ощущает ее каждой клеточкой и своей страдающей души?!

Макс медленно подошел к ней и взял в руки ее дрожащие ладони, заглянул в глаза и спросил:

— Хочешь, уедем?

Лена стремительно подняла на него глаза. В них светились неверие и удивление.

— Правда? — переспросила она тихо и, увидев, как он кивнул, прошептала: — Хочу.

Макс долго и пристально смотрел на нее, словно бы пытаясь увидеть что-то в ее глазах или прочитать на ее лице ответы на свои невысказанные вслух вопросы. А потом проговорил:

— Подождешь меня? Я предупрежу о нашем уходе.

Ошарашенная тем, что он не попросил ее пойти вместе с ним и попрощаться с гостями, Лена просто кивнула. А Макс наклонился к ней, нежно поцеловал в губы, провел большими пальцами по щекам, словно бы стирая с них следы невыплаканных слез, и направился в зал, в душе улыбаясь тому, что Лена больше не встретится с незнакомым блондином.

И уже в машине, не сдержавшись, он позволил себе расспросить ее о том, что так волновало его.

— А с кем ты разговаривала на вечере?

От него не укрылось то, как дрогнули ее плечи от его слов.

Он крепче сжал руль, призывая себя успокоиться.

— Кого ты имеешь в виду? — тихо спросила она, не глядя на него.

Она прекрасно знала, КОГО он имел в виду!

Но Макс объяснил:

— Мужчина, высокий блондин, — он бросил на нее быстрый взгляд. — Я его не знаю.

Лена помедлила, прежде чем ответить. И сердце Макса пропустило резкий удар.

— Это… мой старый друг.

В груди что-то дрогнуло. И Макс сглотнул. Старый друг…

— Как его зовут?

И вновь Лена помедлила. А Макс готов был зарычать.

— Андрей Порошин.

Макс нахмурился и мысленно повторил это имя про себя, вспоминая.