И снег приносит чудеса - [6]

Сима не знала, что. Видимо, Тонька был права. Ей лучше знать. Любовь нельзя купить, но и отдавать её не нужно ни при каких обстоятельствах – это вспомнила Серафима, когда в сердце к ней постучался депутат Пронькин.

Сергей Пронькин был человеком ответственным и категоричным, он слово своё держал крепко. Об этом рассказывали предвыборные плакаты, в изобилии наклеенные на строительный забор недалеко от Симиного дома. Эту стройку затеял тот же Пронькин. Говорили, что хоть и был он местным олигархом, деньги свои заработал не в бандитские 90-е, а чуть позже. И не с помощью рэкета и пистолета «Старт», которым в те годы многие начинающие бизнесмены были вооружены, а с помощью ежедневного непосильного труда. Сначала круглосуточно сидел в ларьке и продавал «сникерсы» и жвачку, купленные по дешевке на оптовой базе, потом бизнес в гору пошел – Серега еще два ларька открыл. Потом выдался случай – у товарища папа был на заводе начальником цеха, договорились о простой схеме «здесь покупаем – там продаем», деньги пополам и всем хорошо. Что и говорить, все схемы зарабатывания денег в те лихие годы давно известны и осуждены. Сам Сергей Пронькин их и осудил на последнем совещании Союза промышленников и предпринимателей, посвященном очередной годовщине честного бизнеса в России. Теперь Сергей Александрович был человеком уважаемым, построил большую компанию, диверсифицировал всё на свете, умело лавирует между экономическими кризисами, обучает сотрудников и сам постоянно повышает квалификацию изо всех сил. Коктейль из общественной активности и нужных знакомств на закрытых пати дали прекрасный результат – Пронькин стал депутатом. Но жизненная энергия к политическим реалиям не прислушивается, Сергей Пронькин влюбился в актрису. Да не в простую – в оперную диву Серафиму Московцеву.

Сима на этот раз углубляться в подробности личной жизни ухажера не стала. Зачем? Один раз живём, нужно ли ворошить прошлое чужой жизни? Тем более, что Пронькин ухаживал тоже красиво – не хуже престарелого итальяшки. Дарил подарки, от которых закачаться можно. Что, собственно, Сима и делала регулярно в объятиях депутата. От таких качаний весь подъезд ходил ходуном, потому что в возрасте за тридцать в Серафиме вдруг проснулась такая страсть, что Пронькин поначалу даже испугался. Со временем привык, тем более, что свидания их хоть и были весма бурными, происходили крайне нерегулярно. Всё же депутатские обязанности приходилось исполнять, да и бизнес совсем забрасывать было нельзя.

– Пользуйся, дура, пока есть возможность, – поучала её подружка Тоня, запивая жареную картошку бокалом виски «Чивас Ригал 18». – Нормальный вискарь привёз, разговорчивый, денег много. Я б на твоем месте замуж за него сходила! А чего сидеть в девках-то? Сходила бы разок, там глядишь родила быстренько, поделила денежки и послала бы его ко всем бебеням! А?

– Ты, Тонь, уже нажралась. Вот, что я тебе скажу, – Серафима уже и сама была не рада, что пригласила подружку на посиделки.

– А чё такого? Ты хоть узнавала, у него есть кто-нибудь? Куда он там на свои заседания ездит? Может тоже, того? Жена и дети, типа.

– Не знаю. Замуж пока не предлагал.

– И не предложит, Сим. Щас мужик мелкий пошел, ты не смотри, что депутат. Я тебе, мать, вот что скажу, щас любой таджик может быть, круче депутата. А чё, не так что ли? У них мужики рукастые… ик.. поняла, что я сказала – ру-кас-ты-е! Всё могут! Опять же – не пьют! Не то, что наши нальют глаза и началась ураза!

– Тоня, давай спать! Сейчас ты всех соседей разбудишь. На меня и так все косятся, сама не знаю почему.

– А мы и соседей твоих прижмём! У нас друг – депутат! Ёны-матрёны! Он им воду горячую отключит на неделю – будут знать. Кто тут у тебя самый буйный? Этот, что ли, Силыч?

– Ну, нет с Иван-Силычем мы дружим. Он вредноватый, конечно, старик, но добрый. У меня как-то раз с антенной проблемы были – Иван Силыч что-то там спаял, скрутил – телек показывает лучше прежнего.

– Ну ты даешь! Ты своему Пронькину скажи, он тебе не то, что антенну. Он тебе завтра свой телеканал заведёт!

– Всё, Тоня, спать!

Было время, когда Сима слушала Тоньку во всём. Старшая подруга – авторитет, мамашка, между прочим, у неё от трёх браков два ребенка все же получились. Тонька была строгая тетка, работала в городской библиотеке. С Симой они вместе еще в школе учились, а теперь по жизни так и идут вместе. «Отчего же так складывается, – думала Серафима. – Вот ничего человек для счастья не делает, а оно на него валится – отбиваться не успевает. А тут, как дура, бьёшься – и ничего. Ну, Пронькин, ну депутат. Толку-то что? Где же оно мое простое, бабское счастье. Может, правда, попроще надо мужика искать. А с другой-то стороны, попроще – поймет он моё вечное сольфеджио?». Тут Сима вспомнила, что на прошлой неделе её внимания активно добивался тенор Полпудин из театра Станиславского. «Крупноват, конечно, но, может, это и к лучшему. Лариска из костюмерного цеха рассказывала, что он ей холодильник починил. Значит, мужик с руками. Не придется каждый раз к Иван-Силычу бегать. Говорят, надежды подает большие, с тенорами сейчас кризис какой-то. Нигде их найти не могут…».