И слово это было - Россия.. «Спаси меня... Соловецким монастырем» - [20]
Почему выбор в этом тайном назначении пал на него? Вероятно, потому, что ему уже доводилось выполнять «северное» поручение. В сентябре 1740 года, тогда еще в чине подпоручика, Вындомский приезжал в Соловецький монастырь, где делал допрос именитому узнику монастырской тюрьмы П. И. Мусину-Пушкину.
Допрос делал с робостью, ибо узник был знаменит еще совсем недавним своим огромным величием в Российском государстве. Вындомский нашел узника «в твердой памяти, однако ж больного, страждущего кровохарканьем»>{10}.
Граф сенатор Платон Иванович Мусин-Пушкин был славен богатством и знатностью. При Петре I молодой аристократ исполнял дипломатические миссии в Голландии, в Германских государствах, в Париже, в Копенгагене.
Будучи посланником в Париже, весьма милостиво обошелся с Абрамом Ганнибалом, который в это время во Франции обучался по заданию Петра фортификационному искусству. Вот что писал об этом в 1722 году из Франции прадед Пушкина в письме кабинет-секретарю императора А. В. Макарову: «Ежели бы здесь не был Платон Иванович, то я б умер с голоду. Он меня по своей милости не оставил>{11}. И при Петре, и в последующие царствования благодаря своему уму, блестящей образованности и богатству Мусин-Пушкин занимал видные сановные должности. В 1736 году стал президентом.
В правление Анны Иоанновны Платон Иванович был самым непримиримым врагом Бирона и немецкого окружения российского престола. По словам современников, в ненависти к ним доходил «до фанатизма, невзирая на то, что заграничное образование сделало из русского графа почти что графа европейского». Он сумел штат вверенной ему коммерц-коллегии сократить таким образом, что лишними оказались советники из немцев. В то же время асессорские вакансии заполнял людьми «из российских купцов, которые в чужих краях бывали и знают иностранные языки». Придворное немецкое окружение Анны ненавидело и боялось независимого в своих суждениях и поступках президента, руководившего экономической и финансовой политикой страны. Императрица видела и ценила огромную мощь государственного ума Мусина-Пушкина и незадолго еще до его ареста называла «любезноверным нашим тайным советником».
Но Бирон был коварен и убедил Анну в необходимости принятия жестких мер. 31 мая 1740 года Мусин-Пушкин был арестован. Арестовали и сподвижников по борьбе с немецким засильем Волынского, Хрущева, Еропкина и публично казнили их 27 июня. Мусин-Пушкин не был подвергнут публично!! экзекуции и позору, ему был предъявлен приговор: «…обрежут… конец языка и заключат на всю жизнь в монастырь». Более мягкий приговор дипломатическая молва связывала с родством сановного графа с фамилией Романовых, ибо ходили упорные слухи, что Платон Мусин-Пушкин был сыном побочного сына (внуком) царя Алексея Михайловича.
В камере у сенатора «урезали» язык, но говорил он потом довольно отчетливо. А вскоре был отправлен в Соловки, в тот самый монастырь, в который по иронии судьбы он сделал ранее богатый вклад — 300 рублей. Он был помещен в жуткий каменный мешок Головленковой башни монастыря, ибо стражники имели предписание содержать его в «наикрепчайшей тюрьме под караулом, а пищу давать ему обыкновенную против монахов» (такую же как и монахам).
Имущество состоятельного графа было разграблено. Имения его присвоили себе Миних, Манштейн, Густав Бирон (брат самодержца). Семье узника была оставлена только их личная собственность. Грабеж немцами богатства Мусина-Пушкина был настолько тщательным, что молодой подпоручик Вындомский был послан в Соловки допросить больного подагрой старика именно о его пожитках и векселях.
Спасли графа династические перемены. 17 октября 1740 года скончалась Анна Иоанновна. Через десять дней, вероятно, опасаясь влияния могущественного аристократа, он был освобожден из заключения и отправлен на жительство в деревню жены в Симбирский уезд. В конце следующего 1741 года наконец взошла на престол глава «русской партии» — дочь Петра Елизавета, — и полностью реабилитированный Мусин-Пушкин появился в Москве, Петербурге и начал хлопотать о возвращении разграбленного имущества.
Мы столь подробно рассказали об этом влиятельном аристократе не только потому, что он прошел зловещие соловецкие застенки, но еще и по той причине, что являлся он прадедом Наталии Николаевны Гончаровой — будущей жены поэта. Дочь Мусина-Пушкина Надежда Платоновна была замужем за Афанасием Николаевичем Гончаровым и была она матерью отца Наталии — Николая Афанасьевича, а ей самой — бабушкой>{12}.
Все это Пушкину предстоит узнать, когда Наталия Николаевна станет его женой, а пока он в заснеженном Тригорском коротает дни в играх с молодежью и в долгих беседах с мудрой Прасковьей Александровной.
Но вернемся к холмогорской трагедии семьи Ивана VI. Вындомские жили на Севере очень долго. Через двадцать лет Елизавету на престоле сменила Екатерина II. А царские узники, одни — состарившись, а другие — возмужав, все в той же секретности жили в Холмогорах. А с ними и значительная охранная команда, которую возглавлял Вындомский. Императрицы, опасаясь обратного переворота, держали семью Ивана VI в полной изоляции даже от местного населения. Обитала она в строго охраняемом помещении, окруженном высоким забором. В северном заточений Анна Леопольдовна родила еще троих детей: дочь Елизавету и сыновей Петра и Алексея и во время последних родов, в 1746 году, умерла. Иван на шестнадцатом году жизни, в 1756 году, был отделен от семьи и, как опасный претендент на престол, перевезен из Холмогор в Шлиссельбургскую крепость. Однако именно здесь и была сделана в 1764 году, уже при Екатерине II, неудачная попытка освободить его и восстановить на престоле. Эта попытка стоила ему жизни, ибо стражники, исполняя строжайшую инструкцию, убили его. Ему шел 25-й год, из которых 23 он провел в заключении.
