И пришел Город - [7]

Дойдя до первого же «кубика» (гибрид телефонной будки и газетного киоска), он опустился на металлический стульчак, сунул в щель автомата МТФ-карточку и набрал код «Журналы». Директория тех из них, что имелись в продаже, высветилась над телефоном на видеоэкране. Он выбрал «Обозрение» за май 2008-го. Появилось содержание по страницам; он нажал на нужную. 

ТРИ НОЧНЫХ КЛУБА. ТРИ ЛИЧНОСТИ

Я выбрал три ночи и составил разговор с тремя владельцами клубов, увидев таким образом три различные грани одного и того же города. В пятницу это был Билл Расситер, владелец фешенебельного «Карлтона» на…

Коул, поморщившись, нажал на кнопку убыстренного просмотра, пока не вышел на ту часть, где говорилось о клубе «Анестезия». 

… специфическое чувство юмора Стюарта Коула наглядно проявляется, прежде всего, в названии клуба, а потом в его интерьере. Все мы, безусловно, ходим в бары для своего рода анестезии: разбавить свою боль алкоголем, развлечься живой музыкой, иногда и смешаться с толпой. Цветом стен и внутренним убранством клуб смотрится (точнее, смотрелся, – прежде чем меблировка по большей части оказалась переломана, а декор изуродован вандалами) как большая больничная палата. Средний ряд столиков представляет собой больничные койки, где вместо матрацев помещены столешницы; тут и там вдоль стен стоят медицинские стеллажи и шкафчики; по стенам развешены капельницы, графики состояния пациентов. Но конечно, весь этот эффект – в том числе и отталкивающе-белые стены – теряется, когда гаснет свет и на маленькую сцену врывается какая-нибудь группа.

Стью Коул – человек средних лет, хотя выглядит старше: видимо, возрастной отпечаток накладывают тяжелые времена и череда нелегких занятий, через которые ему пришлось пройти. Волос у него редеет, а доброжелательное выражение лица не может скрыть тени постоянного беспокойства, сквозящего в глазах…

Коул угрюмо хмыкнул и перемахнул дальше, непосредственно на интервью.

«Обозрение»: Десять лет назад вы прибыли сюда из Нью-Йорка…

Коул: Да, в Нью-Йорке я прожил восемь лет. Хотя родился на Западном побережье, рос в основном в Окленде и Беркли. К тем местам у меня сильная привязанность. Но о Сан-Франциско я грезил – в буквальном смысле! – даже когда уже шесть лет как жил в Нью-Йорке. Может, по этой причине я и вернулся.

«Обозрение»: Чем вы занимались, когда жили в Нью-Йорке?

Коул: Слишком общий вопрос. Если иметь в виду, чем зарабатывал, то… начинал, в общем-то, мальчиком по вызову.

«Обозрение»: Получается, проституировали?

Коул: Получается, так. Вы же хотели, чтобы это было откровенное интервью, верно? Обслуживал в основном гомосексуалистов в летах, но попадались и парочки – мужчины с женщинами. Геем в буквальном смысле я не был, но за плату приходилось ублажать и таким образом. В общем, картина достаточно неприглядная. Я плюнул на все это после того, как один поганец бросил меня на привокзальной площади в Куинси, прямо под дождем. Просто выпихнул из машины, когда я натягивал штаны. После этого я подал на вступительный экзамен, продолжил образование.

«Обозрение»: И закончили с отличием, насколько мне известно, но отказались от диплома бакалавра. Почему?

Коул: У меня было ощущение, что ученая степень – это что-то надуманное и, в общем-то, бессмысленное, ну разве что дающее возможность отмежеваться от «среднего человека». Я же от него отмежевываться не хотел. Я всегда чувствовал в себе, как бы это сказать… какую-то обособленность от людей, и как раз от этого меня тянуло в их среду все больше. Видимо, поэтому я… я всю жизнь выискивал для себя такое место, где мог бы сказать: всё, вот это моё. Мне нужна была своего рода семья. Со своими родителями близости у меня не было никогда. От сестры последняя весть поступала… уже не помню когда. Поэтому все, что у меня есть, – это мой клуб и мой… в общем, весь этот чертов город, на самом деле.

«Обозрение»: Просто удивительно, насколько у постоянных жителей Сан-Франциско развито чувство принадлежности своему городу; у некоторых оно поистине фанатичное.

Коул: Я тоже из их числа. Фанатик – но не в смысле «Не доставайся же ты никому!». Очень многих беспокоит, что город заполонили туристы. Для меня же они просто часть интерьера. Город зависит от них. В каком-то отношении этот город уникален, настолько в нем все спрессовано. Я имею в виду, он весь как бы сжат в кулак: основная его часть расположена на этом миниатюрном полуострове, и еще вверх-вниз по этим крутым холмам. А поэтому всякие латинские и афроамериканские общины, а вместе с ними и китайские, и японские, и голубые (а уж эти повсюду), и арабы с индусами, и средней руки белые – все постоянно живут друг с другом бок о бок, и все эти «гетто» буквально накладываются одно на другое. Отсюда, я думаю, столь ярко выраженное чувство сообщества…

«Обозрение»: Я улавливаю некоторую напряженность в вашей речи. Такое ощущение, что вы будто балансируете на грани между уличным жаргоном и речью образованного человека…

Коул (со смехом): Что ж, образование образованию рознь. Как я для себя уяснил, образование, данное улицей, более полезно. Хотя да, смешение получается