И придет волчица - [3]

— Я не знал, — смутился маг.

— Откуда тебе было знать? — усмехнулся Гиалло. — Для этого нужно было хотя бы наведываться в колонию. Возможно, будь ты тогда на Юули, в меня бы не вставили эту махину.

— Магия не всесильна, — опустил голову Эн-Ферро.

— Медицина тоже. Так что придется тебе решать проблему с Галлой без меня. Записи у меня кое-какие остались, объясню, что смогу. Если бы не карантин этот, то мог бы на расстоянии ее консультировать, но Мир все равно закроют, так что и такое решение отпадает. Можно было бы поискать другого врача, но я даже не знаю…

Коммуникатор на рабочем столе доктора издал сухой щелчок, и ровный женский голос скромно поинтересовался:

— Папа, а у нас в семье разве больше нет медиков?

— Бездна! — Богзар поспешно выдернул шнур из розетки. — Сто шесть лет девчонке, а до сих пор подслушивает! Вот нахалка!

— Это что, Мариза? — подхватился с места Лайс. — Она все слышала?

— Естественно, — пробурчал Богзар. — Любопытная, как кошка!

— Ну так зови ее сюда, — неожиданно просветлел магистр Пилаг, у которого как раз появилась идея, как разом решить все накопившиеся вопросы.

* * *

Тар

Чтобы не мешал солнечный свет, они задернули тяжелые темные шторы. В образовавшемся полумраке исходящее от кристалла свечение стало более явным, а расплывавшиеся по туманной сфере точки и полосы видны отчетливей. Непосвященный не заметил бы и этого. Нужно было быть магом, чтоб суметь прочитать сделанную на месте сгоревшего Посольского дома запись событий, предварявших пожар.

Запись эта далась волшебникам нелегко. Огонь — своевольная и беспощадная сила — уничтожил практически все следы: как материальные, так и остатки использовавшейся волшбы. Пришлось задействовать Память Стихий — сложнейшее из заклинаний, применяемых для энергетической съемки. Удалось наскрести лишь жалкие крохи. И эти-то крохи и изучали сейчас чародеи, собравшиеся в кабинете Старшего наставника Школы.

— Это тот же маг, что руководил обрядом изъятия силы, — произнес после раздумий тэр Салзар. — Феаст. Видите обрывки плетений? Он пытался создать что-то, но не успел.

— Элементы действительно совпадают, — согласилась Гейнра. — Даже слишком. Похоже, что он пытался использовать то же заклинание, что и на кладбище. И против того же эльфа. Только и он был не так уж прост, этот сидэ Иоллар.

— Мечи, — тихо сказал наставник Марко. — Его странные мечи, что появляются сами собой. Дар крови перворожденных. Я видел их, даже держал в руках.

— Колдун тоже должен был знать о них, — заметил Ворон.

— Видно, он забыл, — предположил Медведь. — Или был слишком самоуверен, раз уж приблизился на расстояние удара.

В который раз они смотрели на излучаемое кристаллом пятно света. Наблюдали, как гаснет в первой стремительной вспышке бледная искорка — человек, не несущий в себе дара, как еще две такие же устремляются туда, где сходятся на мерцающем поле две яркие точки-ауры: искрящаяся зеленая — эльф, переливы черного и льдисто-голубого — колдун. Сходятся, и темная аура мага вдруг меркнет, а вокруг нее разливается на мгновенье розоватый свет, свидетельствующий о том, что пролита была кровь. А еще через какое-то время трудно становится что-либо разобрать — все пространство безраздельно захватил Огонь. Видно только, как исчезает, погаснув насовсем, искорка колдуна, как тают стоящие рядом с ним люди — коварнейшая и опаснейшая из четырех стихий не знает пощады. И только слабое пятнышко-эльф остается в царстве неистового Огня. Свет его ауры пробивается даже сквозь яростные всполохи пламени, сначала все также ярко, а после начинает медленно угасать, растворяться в отблесках алчного пламени. Очень-очень медленно…

Маги молчат. Это в первый раз они переглядывались сперва удивленно, не веря ни собственным глазам, ни чувствам, бросали друг другу изумленные фразы, а после нервно ерзали, глядя на часы, кто сжав кулаки, а кто закусив губу до боли, представив себе вдруг, каково это — сгорать заживо в течение долгих тринадцати минут. Тринадцать минут — ровно столько понадобилось искорке-ауре, чтобы исчезнуть полностью. Эльфа не убила боль, он не задохнулся в дыму, и любой из волшебников, просматривавших в этот день запись, готов был поклясться, что сидэ Иоллар находился еще в сознании, когда плоть его должна была обуглиться уже до кости…

— Сильная кровь, — выговорил Марко, сглотнув ставший в горле ком. — Очень сильная.

Откуда-то, из тайников памяти всплыла картинка: коридоры школьной лечебницы, скамейки без спинок вдоль каменных стен и сидящий на одной из них парень. Острые кончики ушей настороженно выглядывают из-под растрепанных волос, разодранная одежда не скрывает ран и ожогов, и припухшую бровь пересекает полоска запекшейся крови, а в глазах, устремленных на закрытую дверь, тревога, надежда и…

— Главное, мы знаем, что он точно мертв, — сказал удовлетворенно тэр Салзар, и Старшей наставник не сразу понял, что тот говорит не об эльфе, а уже о колдуне.

— Мертв, — сопроводил это слово уверенным кивком магистр Эвил.

Мертв, и в этом ему крупно повезло, подумал Медведь, вспомнив о безумно одаренной, сильной и становящейся еще сильнее в своем гневе девушке. Если тогда, на кладбище, после нескольких энергоемких заклинаний, только подумав, что ее друг убит, она призвала непонятную разрушающую мощь на головы своих врагов, то жутко становилось, стоило лишь представить, на что способна была бы она сейчас, когда знает, что он мертв теперь наверняка.