И повсюду тлеют пожары - [40]

— Ой, Биби, — сказала Мия, и Пёрл не поняла, расстроена мать или горда.

— Что еще я сделать? Я идти пешком сюда. Сорок пять минут. У кого еще просить помощь? — Биби прожгла Мию и Пёрл свирепым взглядом, будто ждала возражений. — Я же ее мать.

— Они это понимают, — сказала Мия. — Они прекрасно это понимают. Иначе бы тебя не гнали. — И она подтолкнула к Биби кружку чаю, уже остывшего.

— Что я делать? Если я опять туда пойти, они звать полицию и арестовать.

— Можно нанять адвоката, — предложила Пёрл, и Биби посмотрела на нее мягко и жалостливо.

— Где я взять деньги адвокату? — спросила она. Оглядела свой наряд — черные брюки, тоненькую белую рубашку, — и Пёрл сообразила: это же ее официантская форма, она убежала с работы, даже не переодевшись. — У меня в банке шестьсот одиннадцать долларов. Думать, адвокат помогать за шестьсот одиннадцать долларов?

— Ладно, всё, — сказала Мия. Отодвинула остатки дочериного ужина, уже затянутые белым лаком жира. Весь этот разговор Мия размышляла; Мия размышляла с той минуты, когда Лекси рассказала про ребенка: как на месте Биби поступила бы сама, как можно поступить на месте Биби. — Послушай меня. Ты хочешь бороться? Тогда делаем так.

Приглядись дети Ричардсонов к рекламе посреди Джерри Спрингера в среду, они бы заметили фотографию дома Маккалла в анонсе вечерних новостей на Третьем канале. И, наверное, сказали бы матери, которая строчила заметку о предложении ввести школьный налог, к новостям домой не вернулась, сюжета не увидела и не оповестила миссис Маккалла.

Но вышло так, что Лекси и Трип до того увлеченно и горячо спорили, у кого из гостей лучше прическа, у трансвестита или у его озлобленной бывшей жены, что рекламы никто не услышал. Пёрл и Сплин наблюдали дискуссию в безмолвной растерянности и на экран даже не глянули, а Лекси и вовсе загородила его посреди Триповой похвалы трансвеститу. Иззи между тем сидела в темной комнате у Мии и смотрела, как та вынимает из кюветы и вешает сушиться новый отпечаток. В общем, ни анонса вечерних новостей, ни самого выпуска никто не видел. Миссис Маккалла новостей тоже не смотрела, и посему рано утром в четверг, ожидая посылку от сестры, с Мирабелл на бедре открыла дверь и всполошилась, узрев на крыльце Барбру Пирс, пышноволосую местную репортершу-расследовательницу Девятого канала, с микрофоном в руках.

— Миссис Маккалла! — вскричала Барбра, точно они столкнулись на вечеринке, какое восхитительное совпадение.

Позади нее маячил дородный оператор в куртке, но миссис Маккалла разглядела только дуло объектива и мигающий красный огонек, одинокий горящий глаз. Мирабелл заплакала.

— Насколько нам известно, вы сейчас оформляете удочерение. А вы в курсе, что мать ребенка добивается возвращения опеки?

Миссис Маккалла грохнула дверью, но съемочная группа получила искомое. Всего две с половиной секунды эфирного времени, однако этого хватило: худая белая женщина в дверях внушительного кирпичного дома в Шейкер-Хайтс, рассерженная и испуганная, обнимает вопящего азиатского ребенка.

Во власти невнятных дурных предчувствий миссис Маккалла глянула на часы. Муж уехал в центр на работу и еще минимум тридцать пять минут проведет в дороге. Она обзвонила всех подруг, но те тоже не видели вечерних новостей и не смогли ее просветить — разве что морально поддержать.

— Не переживай, — сказали все по очереди. — Обойдется. Барбра Пирс безобразит, подумаешь.

Тем временем мистер Маккалла прибыл и на лифте поднялся на седьмой этаж, в офис «Финансовых услуг Рэйбёрна». Едва он вытащил одну руку из рукава пальто, в дверях возник Тед Рэйбёрн:

— Слушай, Марк. Я не знаю, ты вчера видел новости по Третьему? Давай я тебе расскажу.

Он прикрыл дверь, и мистер Маккалла послушал, кутаясь в пальто, как в полотенце. Размеренно, с легкой тревогой — таким тоном он обычно говорил с клиентами — Тед Рэйбёрн пересказал сюжет из новостей: в кадре дом Маккалла укрывался в вечерних тенях, но после многих лет коктейлей, бранчей, летних барбекю Тед Рэйбёрн прекрасно его узнал. Подводка ведущего: «Детей берут под опеку, чтобы те, кто лишен семьи, обрели новый дом. Но что, если у ребенка уже есть семья?» И интервью матери — Би… Тед не расслышал имени, — которая на камеру умоляла вернуть ей дитя. «Я делать ошибку, — сказала она, тщательно выговаривая каждый слог. — У меня теперь хорошая работа. Я взять себя в руки. Я хотеть вернуть мою девочку. Эти Маккалла не иметь права удочерять, если мать хотеть своего ребенка. Ребенок должен быть с матерью».

Тед Рэйбёрн почти дорассказал, и тут зазвонил телефон на столе, и мистер Маккалла прочитал номер, и увидел, что звонит жена, и понял, что происходит и как ему предстоит с ней объясняться. Он взял трубку.

— Я еду домой, — сказал он, и положил трубку на рычаг, и взял ключи.

У Мии не было телевизора, и новостей она тоже не видела. Но в среду после обеда, прямо перед эфиром, Би-би зашла и рассказала, как прошло интервью.

— Они говорить, хороший сюжет, — сообщила Би-би. Она была в черных брюках и белой рубашке с поблекшим пятном соевого соуса на манжете — забежала по дороге на работу, поняла Мия. — Они говорить со мной почти час. У них мне быть много вопросов.