И плачут ангелы - [23]

Позади четверо храбрых воинов сгрудились в кучку, точно застенчивые дети, тревожно оглядываясь по сторонам, то и дело спотыкаясь на неровном полу. Проход сузился, и Танасе мрачно усмехнулась: темнота очень кстати — если бы вожди разглядели, какие стены окружают их с обеих сторон, то при виде такого ужаса боевая храбрость могла бы улетучиться.

Когда-то в древности, задолго до тех времен, о которых сохранились предания у племен розви и каранга, за много поколений до того, как храбрый Мзиликази привел народ матабеле в холмы Матопо, здесь прошли другие захватчики, опустошая землю и убивая всех на своем пути, не щадя ни женщин, ни детей, ни даже домашний скот. Возможно, это была Манатасси, легендарная королева-завоевательница, во главе с ее безжалостными ордами.

Перепуганные туземцы укрылись в тайной долине, но завоеватели прорвались сквозь узкий проход. Тогда несчастные попытались найти спасение в пещере. Каменный потолок над головой до сих пор покрывала копоть: захватчики не стали осаждать пещеру, а попросту разобрали защитную стену, закрыли выход грудами зеленых веток и подожгли их. Все племя погибло — сохранились только прокопченные дымом мумии. Так они и лежали здесь, сваленные в кучи до самого потолка.

Танасе во главе маленькой группы углублялась все дальше в пещеру. Где-то впереди замерцал тусклый голубоватый свет, постепенно усиливаясь. Базо вскрикнул и показал на груды человеческих останков у стены. Местами похожая на пергамент высохшая плоть отстала, открывая ухмыляющиеся черепа. Руки скелетов жутко скрючились, словно приветствуя проходящих путников. Несмотря на прохладу полутемной пещеры, вожди покрылись потом, чувствуя тошноту и священный трепет.

Танасе с девочкой привычно и уверенно шли по извилистой тропе, которая вывела к глубокой естественной выемке. Из узкой трещины в сводчатом потолке вниз падал единственный луч света. Над устроенным на дне впадины очагом медленно извивались завитки голубоватого дыма, поднимаясь к отверстию наверху. Танасе с девочкой спустились по каменным ступеням на гладкий, покрытый песком пол углубления. Повинуясь знаку Танасе, индуны с облегчением сели на корточки возле дымящегося костерка.

Выпустив руку девочки, Танасе устроилась немного в стороне, позади мужчин. Юная колдунья подошла к дальней стене, где стояли большие округлые кувшины из глины. Взяв пригоршню трав из кувшина, она бросила ее в огонь — огромное облако желтого дыма мгновенно взлетело к потолку и рассеялось. Индуны вздрогнули, вскрикнув от суеверного ужаса: с другой стороны костра стояло безобразное существо с белой шелушащейся кожей.

Судя по громадным обвисшим грудям с ярко-розовыми, точно обваренными, сосками, это была женщина: совершенно обнаженная, с рыхлыми жировыми складками на животе, нависающими над белой, точно покрытая инеем зимняя трава, густой порослью лобковых волос. На широкой плоской переносице и бледных щеках лишенная пигмента кожа облупилась, бедра были покрыты россыпями крупных веснушек. Низкий лоб и широкие тонкие губы делали женщину-альбиноса похожей на жабу. Скрестив толстые руки на животе, она села, широко раздвинув ноги, на коврик из шкуры зебры и пристально уставилась на мужчин.

— Я вижу тебя, избранница духов, — сказал Сомабула. Несмотря на все усилия, его голос невольно дрогнул.

Умлимо не ответила на приветствие, и Сомабула замолчал, усевшись на пятки. Юная колдунья повозилась возле горшков, потом подошла к жирной женщине-альбиносу и протянула ей глиняную трубку.

Умлимо зажала длинный тростниковый стебель в тонких белесых губах; девочка голыми руками взяла из костра горящий уголек и положила его на комок листьев в трубке. Листья загорелись, потрескивая. Умлимо медленно сделала глубокую затяжку — дым вытек из обезьяньих ноздрей. Сидевшие в ожидании мужчины почувствовали тяжелый сладковатый запах инсангу.

Видения снисходили на пророчиц по-разному. Когда Танасе еще обладала даром предвидения, с ней случались непроизвольные конвульсии, во время которых голоса духов говорили через нее. Безобразная преемница Танасе была вынуждена прибегать к трубке, набитой дикой коноплей.

Семена и цветы конопли раздавливали в зеленую массу и скатывали в шарики, которые сушили на солнце, — с их помощью Умлимо получала доступ в мир духов.

Она молча курила: сделав десяток коротких затяжек, колдунья задержала дыхание, пока бледное лицо не распухло, а красноватые глаза не остекленели. Тогда она одним мощным выдохом выпустила дым и начала все сначала. Поглощенные наблюдением за Умлимо, вожди не сразу заметили тихое царапанье, доносившееся с пола пещеры. Первым очнулся Базо. Он вздрогнул, невольно ахнув, и схватил отца за руку. Ганданг вскрикнул от ужаса и тревоги и стал подниматься, но остановился, услышав голос Танасе.

— Не двигайтесь. Это опасно, — настойчиво прошептала она.

Ганданг сел на место и замер.

Из темных глубин пещеры на покрытый песком пол выползло похожее на рака существо и двинулось к месту, где сидела Умлимо. Отблески костра засверкали на гладком панцире создания, когда оно принялось карабкаться на жирную белесую тушу. Вцепившись паучьими лапками в жесткие белые завитки лобковых волос, существо помедлило, поднимая и опуская длинный, разделенный на сегменты хвост, потом поползло по толстым складкам на животе и свесилось с обвисшей груди, точно ядовитый фрукт с ветки. Продолжая свой путь наверх, оно вскарабкалось на плечи, оказавшись у самого уха колдуньи.