И овцам снятся пастухи - [28]

— А они неплохо усвоили урок. Только зачем эти игры: нам ведь всё равно бежать некуда? — Спросил я Шона.

— Это я придумал. Эффективно, не так ли? — Усмехнулся Шон. — Военные смоделировали ситуацию: вы могли угнать челнок. Лови вас потом в открытом космосе.

— Надо было не травить с тобой байки, а действовать! — В сердцах воскликнул я.

— А ещё кое-кто напился, как одно животное, не будем его называть, — Добавил Мати.

— Я осознал, — Мрачно сказал я и поставил подножку справа идущему солдату.

Весь ряд сбился в кучу, солдаты попадали друг на друга, а мы прошли мимо барахтающихся солдат. Вверх по лестнице мы лезли молча.

В центральном тоннеле царила суматоха: солдаты вереницей тащили в челнок здоровенные ящики, возвращаясь обратно налегке. Шон протолкнулся между ящиками, а мы пристроились за ним и поплыли в общем потоке. Через шлюзовой люк мы миновали грузовой отсек челнока и оказались в пассажирском, тоже заставленном ящиками. Шесть мест занимали девушки-азиатки, а напротив нас расположились три солдата.

Челнок оказался большим и с иллюминаторами. Сиденья в левом ряду были сложены, и на их месте закреплены ящики, а в правый иллюминатор тускло светили звёзды. Свет в салоне был приглушён.

— Сменный персонал, — Неопределённо кивнул Шон то ли на девушек, то ли на солдат.

— Персонал чего? — Спросил я.

— Станции «Альфа». Ты такого чуда ещё не видел.

— А почему она так далеко, что нам пришлось делать гиперпространственный прыжок?

— Габариты не позволяют ей долго находиться в планетной системе: метеорит может словить. Поэтому она всё время движется в относительно безопасной части пространства.

— А движется она, конечно же, чтобы не засекли, — Пробормотал я.

Шон сделал вид, что не услышал меня. Солдаты крепили последний ящик. Спустя некоторое время возня стихла, и началась процедура шлюзования.

Челнок плавно отделился от корабля и развернулся. В иллюминатор мы увидели тёмную махину звездолёта, подсвеченную лишь габаритными огнями. Посадочный прожектор челнока сверкнул на полированных деталях арматуры, осветив на мгновенье вращающееся колесо с отсеками для экипажа. Челнок включил маршевые двигатели и, быстро набрав скорость, устремился к цели. Бесформенное тёмное пятно где-то впереди нас начало приближаться.

При подлёте мы сбавили скорость, а тёмное нечто включило габаритные огни. Посадочный прожектор челнока не мог осветить всё сооружение, но и без того привыкшие к темноте глаза смогли различить детали этой гигантской станции.

Шесть огромных, несколько километров в диаметре, колец вращались в разные стороны относительно центральной бочкообразной фермы. Я даже открыл рот от удивления.

— Вот это да, — Пробормотал я, ибо станция действительно была способна поразить воображение любого, кто видел её впервые. — Кто-то явно решил воздвигнуть себе рукотворный памятник.

— Скорее ковчег, — Задумчиво сказал Мати.

— Ковчег? — Переспросил я.

— Ну да, ведь в случае опасности планетарного масштаба такая станция — единственный шанс спасти как можно больше самого ценного, что есть на планете — людей.

— Не всегда люди — самое ценное, — Шон криво усмехнулся. — Но в чём-то ты прав.

Челнок пристыковался к станции, и девушки первыми покинули борт. Затем Шон сделал нам знак, мы отстегнулись и последовали за ним. Попав в просторный центральный тоннель, Шон первым делом открыл какой-то ящичек на стене и достал оттуда комплект магнитных накладок на обувь. Ремешки сами застегнулись вокруг его ботинок, стоило только приложить накладки к подошвам. Мы с Мати последовали его примеру, и спустя несколько минут уже крепко стояли на ногах.

За Шоном мы прошли по центральному тоннелю, нырнули в один из колодцев и оказались в коридоре одного из колец. Из динамиков прозвучал мягкий «дзинь», и женский голос на чистом английском с лёгким акцентом произнёс: «Станционное время одиннадцать тридцать. Посетите солярий, затем вас ждёт полдник в столовой номер 14». Шон выругался, резко развернулся и пошёл в обратную сторону.

— Мне кажется, или здесь стоит какой-то затхлый запах? — Поинтересовался я.

— Я тоже его чувствую, — Сказал Мати. — Напоминает запах в доме престарелых. Пахнет старостью и упадком.

Мы подошли к дверям, на которых было написано «Солярий». Шон вошёл в тамбур первый, достал из стенного шкафчика очки с зелёными стёклами и вручил нам. Надев очки, мы прошли в солярий.

Яркий солнечный свет заливал широкое помещение с высоким потолком и полированным деревом на полу. Плотный, насыщенный кислородом, воздух рассекали изумрудные световые лучи. В воздухе стоял устойчивый запах грозы и мокрых листьев. Стены — огромные экранные панели — изображали лиственный лес со снующими по деревьям белками. Слышалось неназойливое птичье пение и шорох ветра.

Откуда-то с потолка медленно падали маленькие светящиеся шары, похожие на сгустки тумана размером с небольшой орех. Я подставил ладонь под один такой шар, он растёкся по ладони, впитываясь в кожу, и я ощутил лёгкое прикосновение, как от пёрышка, потом едва заметное покалывание и растекающееся от этого места приятное тепло.

Мати вытянул руки и восторженно ловил шары обеими ладонями. Очередной шар упал мне на макушку, и приятное тепло побежало от темени по шее и спине. На секунду я даже забыл, что мы здесь делаем. Судя по идиотскому выражению лица Шона, он тоже поймал шар на голову.