И овцам снятся пастухи - [14]

— Я не знаю, мне успели сообщить совсем немного, потом ты меня вывел из медитации.

— И как это было, твоё общение с нашими добродетелями?

— Это цивилизация, которая опередила нас в развитии на несколько десятков или сотен миллионов лет, но они почему-то не могут связаться с нами другим способом. Им что-то мешает, я не понял, что.

— Прекрасно, и что нам теперь делать? Сидеть в колодце? Они хоть нам помогут чем-нибудь?

— Да, они говорят, что выбрали нас с тобой, потому что мы можем… — Он помолчал, подбирая слова. — Быть какой-то особой парой. Что-то вроде того, что мы очень хорошо совместимы. Одна из трёх возможных комбинаций в нашем мире.

— По-моему, это ты уже приврал.

— Нет, про три комбинации — это точно. Они же не говорят словами, они посылают образы. Кстати, в этом мире комбинаций вообще нет, он как бы инертен, поэтому им здесь проще с нами связаться.

— И что будет, когда они, наконец, решат нам помочь? Как бы невзначай так, когда нам уже, наверное, и помощь будет не нужна?

Он замедлил шаг, взглянул на меня и сказал:

— Ты не готов к этому, поэтому нам пока сильно не помогут.

— То есть как это не готов? — Я не на шутку взбесился. — Ты что, хочешь сказать, что я всё это дерьмо хлебаю уже не первый месяц для того, чтобы узнать, причём не напрямую, а от человека, который не мучился мигренью по ночам, что я, мать твою, не готов?! Пусть выйдут ко мне, ублюдки, и скажут, честно и открыто, к чему это я не готов!

— Ты должен переспать со мной.

Я замер, как вкопанный. Как же это так? Неужели всё это — то, что я горел заживо в капсуле, а Мати мучился на операционном столе и на допросах, все эти жертвы, всё было подстроено только для того, чтобы какие-то межпланетные извращенцы могли насладиться созерцанием мужского секса? Я даже дар речи потерял. Да я бы тыщу раз переспал с кем угодно, только бы не проходить через этот кошмар!

— Пойдём, — Он схватил меня за руку и потащил. — Может, я не так понял. Извини.

— Да ладно, ты не принимай на свой счёт. Просто понимаешь, я бы и так переспал с тобой, если это действительно нужно, если это поможет, — Последние мои слова прозвучали как-то особенно горько.

Он тяжело вздохнул, и дальше мы пошли молча.

Склон плавно перешёл в плато, деревья здесь росли реже.

— Должно быть где-то здесь, — Он заозирался, и я отдал ему фонарик. — Ищи металлический люк, вроде канализационного. Должна быть небольшая поляна.

— Да, вот там вроде просвет в деревьях виднеется, — Я показал рукой туда, где мне показалось светлее.

Мы вышли на небольшую полянку, трава на которой была заботливо скошена и не успела ещё отрасти, а ближе к нам виднелась слегка выпуклая чугунная крышка люка.

— Что за ерунда? — Я встал на колени и ощупал крышку.

Это было качественное чугунное литьё с какой-то эмблемой и надписью по кругу на незнакомом языке.

— Судя по эрозии, крышка отлита давно. Но её регулярно чистят, раз в полгода точно, иначе бы приржавела, — Я попытался поднять крышку, но уцепиться было не за что.

Он тоже встал на колени рядом со мной и начал очищать обод крышки от земли руками. С одной стороны обнаружилась щель, куда можно было просунуть пальцы. Я ухватил крышку обеими руками, но она не поддавалась. Когда подключился Мати, мы слегка расшатали крышку и потом уже подняли её. Нашему взору открылся вертикальный круглый колодец, вырубленный в скале, и ряд металлических скоб, уходящих вниз.

— Лезь первый, я закрою крышку, когда буду спускаться, — Скомандовал я Мати.

Когда он спустился в колодец, я стащил лямки мешка с плеч, оставив его болтаться на поясном ремне, спустился вниз по грудь, упёрся спиной в противоположную стенку колодца, попытался поднять крышку и едва не уронил её себе на голову. Затем осторожно нащупал ногой следующую скобу, сместился ниже, и так и полз, пока не поставил крышку на место. Дрожащими от напряжения руками я ухватился за скобу и полез вниз. Через несколько шагов я услышал сверху гул реактивных двигателей — робозонды на бреющем полёте прочёсывали местность.

— Думаешь, они не найдут этот колодец? — Спросил я в темноту.

— М-м-м… — Раздалось где-то рядом, снизу. — Ты наступил мне на руку.

Мы ещё долго спускались вниз, пока я не почувствовал дыхание Мати у себя за спиной и не ощутил сыпучую поверхность под ногами.

— Я насчитал почти сотню ступенек, — Сказал я Мати и вскинул мешок обратно на спину. — Мы на глубине около тридцати метров. Включай фонарик.

Луч фонаря сразу же упёрся в стену: мы находились в большой пещере с очень неровным сводом и стенами. Под ногами оказался гравий и две пары уходящих в стороны рельсов. Слева и справа луч фонарика терялся в темноте тоннеля. К дальней стене оказались прибиты крюки, увешанные разношёрстными кабелями.

— Та-ак, и что ты мне скажешь на предмет древнего метро? — Спросил я скорее для того, чтобы не повисла зловещая пауза: судя по выражению лица Мати, он тоже был в полном замешательстве. — Аборигены в семнадцатом веке балуются электричеством и взрывчаткой?

— Мне кажется, надо идти налево. По моим ощущениям, именно там должен быть город, откуда прилетели робозонды. — Мати не поддержал мою иронию.