И.о. Бабы-яги - [28]

Я даже головой тряхнула, отгоняя наваждение. «Ты старая склочная бабка с гадким характером и еще более отвратительной репутацией, — напомнила я себе. — Изволь вести себя соответствующе». Илья поклонился со словами благодарности и тоже отошел. На его место тут же заступил один из богатырей.

— Спасибо на добром слове, хозяюшка! — пробасил он. — Порадовала нас, побаловала.

— На здоровье, — кивнула я, усилием воли оторвав взгляд от троицы под яблоней.

— А завтра тебе никакая помощь не потребуется? — с легкой хитринкой в глазах поинтересовался воин.

— А вам так сырники полюбились? — невольно усмехнулась я.

— И сырники, и обхождение ласковое, — не стал юлить он.

— Вы еще траву недокосили. Да и частокол на той стороне кривоват, — прищурилась я.

— Все поправим, хозяюшка, — просиял он.

— Только не с самого утра, — поспешно уточнила я, представив, как просыпаюсь в пять утра от стука молотков и гомона тридцати работничков. — К полудню приходите.

— Как скажешь, хозяюшка, — поклонился витязь и отошел.

Я бросила последний взгляд на уничтожающую сырники троицу и, прошептав волшебные слова, свернула скатерть-самобранку. В избе царили тишина и прохлада. Прикрыв поплотнее дверь и задернув шторку, я сбросила с плеч осточертевшую волшебную шаль и с наслаждением распрямилась. Живот тут же протестующе забурчал, напоминая, что и мне было бы неплохо поесть.

Ничего более подходящего, чем сырники, которыми, казалось, пропахла вся поляна Бабы-яги, мне в голову не пришло, и я снова разложила скатерку. С минуту полюбовавшись на пятна и дырки, я сплюнула и встала. «Нет уж! Пенициллин мне без надобности». Собрав скатерть и закинув по дороге нос Яги на полочку у маленького зеркальца, я вернулась в прихожую и занялась стиркой.

Отполаскивать волшебный артефакт пришлось долго и упорно, но я справилась. Сперва вода была просто грязной, затем белесой, как известковый раствор. Но, изведя полбадейки, я все-таки добилась мало-мальски удовлетворительного результата. И, похоже, исчерпала остатки сил: аппетит пропал напрочь, зато разболелась спина. Решив, что прекрасно обойдусь без ужина, я, постанывая, поплелась в комнату. Скатерть отправилась сушиться на веревку, куда крепилась шторка перед печкой, а я завалилась на лавку и, кое-как укрывшись пледом, отключилась едва не раньше, чем закрыла глаза.

Если я и надеялась поспать подольше, запугивая гостей и назначая четкое время чешуйным витязям, то сильно просчиталась. Глаза открылись сами собой, словно меня кто-то пнул, едва солнце выползло из-за горизонта. Я попыталась снова заснуть, но не тут-то было: сон не шел. Выругавшись, я сползла с лавки и, потирая ноющий от голода желудок, поплелась в прихожую умываться.

«И меня не миновала чаша сия, — подумала я, раскладывая на столе просохшую за ночь волшебную скатерку. — В смысле, миска».

Я прошептала волшебные слова и без особого энтузиазма уставилась на скудный ассортимент.

— Нет бы кусок голландского сыра произвести, — проворчала я себе под нос. — Но нет… Творог и сырники, сметана и молоко. Кефир и… А это что еще?!

Закусив губу, я уставилась на новую миску, раздвинувшую крынки с кефиром и ряженкой.

— Нет… Ну это уже ни в какие ворота!

— Ты чего разоралась с утра пораньше, — свесился с балки Васька.

— А ты посмотри, что наш пищеблок выродил! — проворчала я, ткнув пальцем в новую тарелку. — Сам заорешь.

— Мр-р-р, — заинтересовался кот. — Это твоя стирка, что ли, сработала? Скатерка отблагодарила? И чем порадовала?

— А вот этим, — скривилась я и гулко пристукнула по столу большой миской, доверху наполненной селедкой.

— Да ты еще это не видела, — фыркнул спрыгнувший с балки кот и лапой пододвинул в мою сторону круглую коробку из бересты.

— А что там? — с опаской уточнила я, не спеша открывать неплотно пригнанную крышку.

— Ничего рыбно-молочного, — тоном змея-искусителя ответил Васька.

— Да? — заинтересовалась я и все же открыла коробку.

На аккуратной подложке из травы лежали три колючих, словно минуту как с грядки, пупырчатых огурца.

Если бы не волшебная звукоизоляция избушки, мою ругань, наверное, услышали бы даже на Луне. А так только Васька, прижав уши, шмыгнул под печку.

— Ну, знаешь, — заявил он минут через пять, когда поток моего красноречия наконец иссяк. — Таких слов даже настоящая Яга не говорила, когда Черномор ей в подарок улей лесного меда приволок вместе с пчелами.

— Еще не то услышишь, если продолжишь шутки шутить, — огрызнулась я, слегка покраснев, и со вздохом принялась накладывать себе в тарелку теплые сырники.

Впрочем, такой уж сердитой я не была. Когда первый запал прошел, я сообразила, что если мне удалось внести в меню такие дополнения, то и другие возможны. Может быть, если я отстираю еще какое-нибудь пятно, то и хлеб появится. А за зашитую дыру, глядишь, и котлеткой отблагодарят. Жаль, что у меня не было времени поразмыслить над этим достаточно долго. Не успела я доесть, как со двора донеслось:

— Яга! Кончилось мое терпение! Отворяй, нечистая сила!

— Опять Леший, — вздохнул кот, подгребая поближе плошку сметаны. — Не пускай его.

— А Яга не пускала?

— Не пускала. Только ругалась сильно.