…И никаких версий. Готовится убийство - [19]

— Конечно, — с готовностью согласился Коваль, — но сначала покажите стол Журавля.

— Вы за ним сидите, — сказал Дейнека.

Дмитрий Иванович открыл тумбу стола и стал выдвигать ящики, один за другим, просматривая находящиеся в них бумаги. Заведующий лабораторией терпеливо ждал.

— Вы можете, Василий Ферапонтович, популярно объяснить суть технической проблемы, над которой работал Журавель? — спросил полковник, роясь в ящиках.

— Попробую, — почесал в затылке Дейнека. — Проблема номер один в машиностроении, — начал он, собираясь с мыслями, — долговечность, износостойкость машин. Износостойкость зависит от трущихся элементов, трущихся пар. Это понятно?

— Абсолютно, — подтвердил Коваль.

— А от чего зависит в свою очередь износостойкость самих трущихся пар? От многих факторов. Например, материала, из которого они сделаны, а также от заключительной, финишной, обработки при их изготовлении.

Заведующий лабораторией, видя, как внимательно слушает полковник, вошел в роль лектора и с удовольствием продолжал:

— И вот мы подошли к главному. При абразивной обработке поверхностей трущихся деталей во время их изготовления, скажем, наждаком, частички твердого абразива, то есть наждака, неизбежно внедряются в обрабатываемую поверхность. Предотвратить это невозможно. При машинном притирании поверхностей создается повышенное давление в каждой точке соприкасания, металл перегревается, «пригорает», и мельчайшие частицы абразива втираются в обрабатываемую поверхность, ставшую мягкой, как бы вдавливаются. И остаются в ней…

Коваль отложил бумаги и сосредоточенно слушал. То, что рассказывал заведующий лабораторией, было элементарно и, кто знает, могло ли относиться к делу, приведшему его в институт, но он заинтересовался на первый взгляд, казалось, простой технической проблемой, о которой шла речь.

— Эти вдавленные, незаметные глазу мельчайшие частицы абразива в процессе трения, при эксплуатации машины, — объяснял Дейнека, — выпадают, и на трущейся поверхности образуются пустоты, через которые вытекает, скажем, масло. — Василий Ферапонтович схватил чистый лист бумаги, лежавший на столе, и быстрыми движениями начертил две прижатые друг к другу плоскости, в месте прилегания наставил точки, обозначающие мельчайшие вкрапления абразива. — Чтобы избежать течи, шлифовку трущихся элементов проводили не сразу, грубо, а многократно, постепенно уменьшая размер зерна, пасты, вплоть до финишной полировки, то есть старались создать идеально гладкую поверхность, которой можно добиться только при ручной обработке.

И все же, Дмитрий Иванович, течи, например, сальника в автомобиле избежать не удается, и вы об этом, конечно, знаете. Но я хочу подчеркнуть, что это уже вопрос второй, вытекающий из общей проблемы. Этим особенно мучаются эксплуатационники… А дальше, — заведующий лабораторией сделал многозначительную паузу, — на сцену выходит младший научный сотрудник нашего института Антон Журавель, земля ему пухом, который вас интересует.

Все гениальное, как известно, просто. Никому в голову не пришло, а его вдруг осенило!.. Вот как бывает! — с нотками зависти в голосе проговорил Дейнека. — У нас все его называли «счастливчик Антон», или «Антей». Ах, да что я говорю, какой же он «счастливчик»! — вздохнул Василий Ферапонтович. — Я не полностью знаком с разработкой Антона Ивановича, — перешел снова на деловой тон завлаб, — так как он не успел представить свою работу, а только сообщил о принципе изобретения. А принцип, повторяю, прост до гениальности. В общих чертах дело обстоит так: Антон Иванович решил изменить движение абразивного инструмента при шлифовке — исключить повторное попадание алмазного зерна в одну и ту же борозду, в ту же ячейку. Скажем, как попадает иголка патефона в бороздку на пластинке, которую постепенно углубляет и крошит. Абразив, по замыслу Журавля, должен делать не однообразные, а сложные, разнообразные движения но поверхности, шлифуя ее не только круговыми, но и поперечными движениями, и по косым направлениям… — Дейнека закружил руками над столом, задвигал ими во все стороны. — Получается хаотическое движение и, таким образом, частица абразива, не попадая все время в одну точку, уже не внедряется, не забивается в обрабатываемый материал, и позже, при эксплуатации изделия, естественно, ничего не выпадает, так как выпадать-то нечему, пустот в поверхности трущихся деталей не образуется, и плоскости идеально прилегают друг к другу. Так можно устранить, скажем, течь сальника.

Этим изобретением Журавель уже заинтересовал предприятия Минавтопрома… Он как будто даже договорился о разработке и внедрении…

Лицо заведующего лабораторией, окаймленное рыжей бородой и показавшееся Ковалю сначала не очень симпатичным — ему почему-то не нравились бороды, особенно рыжие, — теперь приятно озарялось искренней увлеченностью.

— Так пойдемте, Дмитрий Иванович, в нашу макетную мастерскую? — напомнил он после паузы.

Когда они спускались по ступенькам в полуподвал, Коваль спросил:

— Василий Ферапонтович, а в этой инициативной работе, о которой вы рассказывали, «головой» тоже был Павленко? Или сам Журавель? Идея-то чья? Может, тоже Вячеслава Адамовича?