И никаких ХУ! - [83]

Модельерша окинула меня критическим взглядом и пренебрежительно фыркнула:

- Сразу заметно отсутствие женских рук. Вам жениться надо.

Ага, соображаю, имени-отчества не знает, а то, что холост, в курсе.

- Не могу, - отвергаю дельное предложение.

- Почему это? – спрашивает, не прочь поболтать на любимую женскую тему.

- Я – однолюб, - сознаюсь, сокрушённо вздохнув, чуть пуговицы на рубашке не отлетели, - и принуждён навеки любить одну, а она несвободна.

- Эта, что ли? – презрительно кивнула на закрытую дверь и тут же поправилась: - Нет, она одна – от неё муж удрал. Кто же тогда?

Не скажу – врагом буду до конца работы в Академии.

- А вы не догадываетесь? – приближаюсь к её столу и пристально, с мольбой устремляю на неё скорбный взгляд.

- Нет, - откидывается она на спинку стула, расширив водянистые серые глаза. И, догадавшись: - Нахал! – закричала со смехом, довольная, и схватила линейку.

Неизвестно, чем бы закончилось наше любовное объяснение, если бы страшная дверь не выпустила не мою единственную суженую, променявшую любовь на сомнительное объединённое директорство. Оглядев наши не ко времени и месту весёлые лица и догадавшись о том, чего не было и нет, она гордо вздела мраморный подбородок и, не сказав ни слова, ушла, презрительно хлопнув дверью. А я, не ожидая любезного приглашения, рванул дверь, услышав сзади отчаянный вопль навеки любимой:

- Куда вы?

И на самом деле – куда? Я подумал об этом сразу, как ввалился в инквизиторскую и увидел бесчисленное множество известных на всю округу уважаемых рож, устремлённых на меня из-за длинного приставного стола заседаний, увидел и повернул было вспять, но опять услышал:

- Куда вы?

Пригвождённый одинаковыми вопросами с двух сторон, я неуверенно застыл у порога, пытаясь навести ревизию рожам и попутно сожалея, как хорошо было раньше: сунут в коридоре оборвыш туалетной бумаги с понятным печатным текстом – «уволен по сокращению штатов» - и беги спокойно в бухгалтерию за расчётом. А теперь, с приходом демократии, вон, сколько государственных людей пришлось отрывать от государственных дел, чтобы объявить мне, что пришло мне время «секьюрити», простите и будьте здоровы. И каждый, наверное, с сожалением пожмёт в первый и последний раз мою увядшую руку. Я даже пошевелил пальцами, явственно ощутив, как мне их отдавили.

- Присаживайтесь, - пригласил ближний ко мне, указав на почётное место в торце стола, прямо напротив президента. Его-то я сразу узнал, не раз видел издали на разных конференциях, съездах, симпозиумах и всяких других болтологиях и один раз – вблизи, когда стояли в сортире через два писсуара друг от друга. Ему так вообще не повезло: ни разу не удалось поговорить со мной тет-а-тет. Президент для солидности первого лица науки носил серое обрамление из густых волос, гладко зачёсанных назад, баков и усов с клинообразной бородкой с просеростью. Широкая внушительная физия вполне годилась для свирепого директородава. Остальные из клана были сплошь вицами: вице-президент по кадрам и вице-президент по финансам сидели друг против друга ближе всех к Телу. Дальше, и ближе ко мне, разместились вице-президент по связям с промышленностью, другой – по связям, слава богу, с наукой, ещё – по связям с общественностью, ещё – по связям со СМИ, - с внеземными цивилизациями, - по воспитательной работе, - по связям и по… В общем, когда осторожно уселся боком на краешке стула и оклемался от страха, их оказалось четверо.

- Кто таков? – рявкает басом президент, почему-то обращаясь не к первоисточнику сведений, а к вице-кадровику.

Тот правильно прочитал по бумажке мои ФИО, название института и внушительный стаж директорства, а вице-наука добавил, что я – кандидат наук и уже состряпал докторскую.

- Взгляд назад или вперёд?

Никто из вице-умников ничего не понял и пришлось отвечать мне, тем более что уже вполне освоился в тесной компашке:

- Только вперёд, - успокаиваю, - но не за горизонт.

А он сразу довопрос:

- Суть?

Как не хотелось, а пришлось аннотационно изложить суть диссертации, в безнадёжьи, что кто-нибудь поймёт хоть что-нибудь из современных нана-инновационных идей на композитной основе. Президент, выслушав, потёр боку шею, как будто там застряли, не дойдя до мозга, мои внятные объяснения, и на всякий случай одобрил:

- Дельно. – Словно я сомневался. – А у этой… - посмотрел на вице-промышленника, - как её… твою протеже… - вице назвал фамилию Анны Владимировны, - как у неё с докторской?

Посредник науки между промышленностью и Анной Владимировной, поджимая полные плотоядные губы, неопределённо ответил:

- Пишет.

Удовлетворившись ответом, президент опять перевёл взгляд на меня:

- Кто руководитель?

- Бульдозер, - брякаю, не задумываясь.

- Кто-о? – обалдел начнауки, услышав техническую фамилию неизвестного ему академика. Тут же поправляюсь, назвав настоящую фамилию. Президент хмыкнул, чуть улыбнувшись, и заинтересованно спросил, чуть подавшись вперёд, чтобы лучше услышать: - Ну, а меня вы как окрестили у себя? – имея в виду толпу у пьедестала. Я не стал скрывать и порадовал всеземно известного и всенародно любимого всенебесным именем: