И никаких ХУ! - [57]

- Мировая нам не указ, - гордо заявил Старче, - мы идём собственным путём, у нас всё возможно.

- Стоп! – поднялась судья, разметав мантию по сторонам. – Я выслушала все «про» и «контра» и выношу следующий вердикт: никакого эксперимента не было, а была пьянка, и потому обвинение с обвиняемого снять, но, ввиду того, что он по типичным признакам принадлежит к подвиду гомо-алкалоидов, освободить под строжайший надзор общественности.

- Беру на себя обязанность, - вызвался Бен, - выдавать ему из его зарплаты каждый день на пельмени и 100г, пока не отвыкнет.

- Ну, нет! – авторитетно возразил Макс. – В одиночку русскому не отвыкнуть, ещё бросит раньше времени и свихнётся. Мы с Циркулем ему поможем. Главное в этом деле – постепенность: 300, 270, 240 и так до 150г в день в течение месяца на троих, а потом повторим весь цикл для профилактики.

- Всё! – зыкнула Фемида Ивановна. – Вам последнее слово, - обратилась к Викентию Алексеевичу, вдруг широко, не по-судейски, улыбнувшись.

- А можно четыре? – встал тот, опираясь на решётку и радуясь почти полному оправданию.

- Валяйте, - разрешила судья. – Оказывается, вы к тому же ещё и болтлив.

Викентий Алексеевич сделал скорбное лицо, стыдливо опустил виноватые глаза и произнёс самую длинную за всю карьеру речь:

- Я больше не буду!

Никогда ещё они так не вкалывали, как после обеда. Даже привычной дрёмовой разминки не было. Проклятый техплан-проект сантехнического и коммуникационного обеспечения самого захудалого района города, запаршивленного замшевшими хрущёвками, который они брезгливо начинали и откладывали бессчётное количество раз, поддался сразу и к семи часам был готов вчерне. Даже расходиться не хотелось, но надо: через час – святая святых – тренировка. Особенно радовался Валёк, который вдруг увидел в баламутах, лодырях и болтунах настоящих учёных-проектировщиков, которым всё под силу, когда они сплочены в единый коллектив, где каждый, включая руководителя, дополняют друг друга. И больше всех ему нравился Викентий Алексеевич, успевавший, когда надо, подсказать, подправить, настоять на своём и свою часть работы сделать. И такого делового, неназойливого, умеющего и согласиться, когда нужно, и возразить, когда следует, хотели отправить в отставку! Валёк не стал бы особенно горевать. Но, то было утром и после вчерашней пьянки, а сейчас он вдруг понял, что наука – не производство и не делается планово, с 9-ти до 6-ти, она реализуется рывками, по наитию и настроению, когда на всех накатит, и это уже нравилось. Нравился свободный труд, свободное творчество без подневольного понукания «давай-давай!». Он рассчитывал, что останется в этой шарашке максимум до осени, пока успокоятся родители, оборзевшие от того, что их любимое чадо не захотело поступать на юрфак и вообще никуда не захотело. Теперь-то он твёрдо решил, что станет таким, как Викентий, работать и жить так, как они, и вместе с ними, не подчиняясь выдуманным правилам приличных людей.

А эталон жизни юношей, запутавшихся на извилистых тропах жизни, как попало протоптанных родителями, ворвался к себе в пенал, побросал в дорожную сумку спортформу, подержал в руках кусман колбасы и обрезок батона и с сожалением отправил назад, в холодильник. Ловко перебирая сильными ногами футболиста, пружинисто скатился с лестницы на улицу и упругим спортивным шагом рванул на стадион, чтобы заранее встретиться с топ-мастером и в деталях обсудить повестку мастер-класса. По дороге не забыл заскочить в магазин и, пробежав глазами туда-сюда по искрящимся рядам разнокалиберных бутылок, украшенных завораживающими этикетками, скрывающими одно и то же пойло, выбрал солидную «Столичную», брезгливо передёрнул плечами, небрежно всунул в сумку и помчался на рандеву.

Мастеровитый наставник молодых спортсменов уже ждал на скамейке, отмахиваясь веткой от комаров, унюхавших сладковато-гнилостный запах просивушенных пор кожи и стремившихся сломя хобот надраться наркотической кровью.

- Принёс?

Викетний Алексеевич, заискивающе улыбаясь, подал выуженную из сумки деликатесную отраву. Репоголовый молча принял, повертел в руках, прочитал этикетку, близоруко отставив посудину на вытянутых руках.

- Мог бы и не тратиться на такую, - выговорил, брюзжа, - сразу видно, что ничего не петришь в этом деле, - попенял врождённому алкашу. – Знать надо, что чем дешевле, тем забористее, - и это было первое правило мастер-класса. С хрустом свернул пробку, поболтал прозрачную, словно только что из родника, влагу.

- Будешь? – предложил, не жмотясь.

- Нет, нет, - отшатнулся поднадзорный алкаш, - тренировка ведь.

Топ-мастер иронически хмыкнул и отбулькал прямо из горла в горло почти четверть.

- Сто грамм допинга никогда не помешает, - выдал он второе правило мастер-класса. – А где остальные? – он икнул и вытер мокрые губы тыльной стороной ладони.

- К восьми будут, - извиняюще пообещал Викентий Алексеевич.

- А ты кто у них?

- Директор, - замявшись, сознался Викентий.

- С жиру, значит, бесишься? – точно определил спорт-психолог.

- Вроде так, - не стал отрицать покрасневший как поросёнок жирный директор.

Мастер оценивающе оглядел габариты директорских телес и сделал неутешительный вывод: