И никаких ХУ! - [54]

- Позволяю, - милостиво махнула рукой судья, - но имейте в виду, что на всё про всё у вас не более 40-ка минут до обеда.

- Я уложусь в 10, - пообещал прокурор, которому совсем не светило тратить обеденное время на мафию. – Итак: я обвиняю оного, - он указал вытянутой рукой с вытянутым указательным пальцем на съёжившегося с жалкой улыбкой Викентия Алексеевича, пошамкал губами, подыскивая верное определение, и продолжил: - антиобщественного типа по двум статьям: в нарушении этики общественных отношений в трудовом коллективе и в самовольном изменении регламента и правил народной игры. Перехожу к разъяснениям по существу. – Слышно стало, как сопел простуженный вчера здешний тбилисец и сражались мухи за место на солнечном окне. – Первое обвинение следует из того, что оный, - прокурор уничтожающим взглядом исподлобья посмотрел на подсудимого, тщетно пытающегося спрятаться за решёткой, - антисоциальный элемент задумал тайно и без дискуссионного согласования с коллективом, с которым не счесть, сколько выпито и съедено, который благословил нечестивца на развод и на захудалую диссертацию, принял в спортивную команду и доверил руководящий пост, смыться с нашего унитаза.

- Не было этого! – жалобно закричал Викентий, просунув нос и рот в ячейку решётки.

- Подсудимый! – одёрнула его судья. – Ведите себя прилично, вы не на научной конференции. Иначе я прикажу вывести вас из зала. – Напуганный угрозой неблагодарный нахлебник, неудавшийся муж, сомнительный кандидат и злостный нарушитель спортивного режима откинулся к стенке и затих.

- Мало того, что увольнение по собственному желанию, - продолжал прокурор, терпеливо переждав безобразную сцену, которой «оный» подтвердил поговорку о воре, на котором шапка горит, - у нас – уже преступление, так он не побоялся усугубить свою вину и умыкнуться тайком, без резолюции коллектива…

- Я сказал! – заблеял агнец, пытающийся избежать заклания.

- …который долго терпел его, пытаясь отучить от нездорового пельменного образа жизни без пива и вредной спортивной привычки ходить пешком. Но тщетно! Горбатого могила исправит, учили инки в узелковом писании. Я склонен рассматривать и заявление, и поведение оного безнадёжного субъекта как желание уйти от ответственности и взвалить её на нас. Кто этого хочет? – Все молчали: никто не хотел. – Второе моё обвинение, - продолжал обвинитель, воодушевлённый всенародной поддержкой, - основано на беспардонном изменении более чем столетнего регламента футбольных матчей, беспардонно внедряемом новоиспечённым дворовым функционером. С прискорбием должен отметить, что такое возможно только у нас, где только церковь придерживается вековых традиций. – Прокурор вытащил объёмистый носовой платок и с негодованием трубно высморкался, аккуратно завернул извергнутое и положил для сохранности в карман. – Вчера, когда мы, согласно всемирному регламенту, усиленно готовились в тайм-ауте ко второму игровому тайму… - подсудимый явно пренебрежительно фыркнул, но опытного юриста подобными финтами не обвести, - …он, - прокурор не менее пренебрежительно дёрнул выпяченным подбородком в сторону пренебрежительно фыркнувшего, - откуда-то заявился и заявил во всеуслышанье: «Ну, и устроим же мы, братцы, второй тайм!». И устроил – вместо футбола литрбол! Все слышали, все помните? – обратился к ухмыляющемуся в приятных воспоминаниях залу. Все молчали. И немудрено. Наш народ давно усвоил, что на вопросы нашего начальства лучше не произносить ни «бе», ни «ме», но и начальство навострилось так задавать вопросы, что и ответа не требовалось. – Все, - уверенно определил прокурор. – А позвольте спросить, - обратился он в пространство над головами, - есть ли у оного революционера разрешение на подрывную деятельность от пожарной инспекции, ветсаннадзора, милиции и МЧС, экологической службы, обществ ветеранов, солдатских матерей и анонимных алкоголиков? С уверенностью можно сказать: нет! Может быть, имеются положительные резолюции от ФИФА, УЕФА, РФС, ПФЛ, УФО? Ответ прежний: нет! – Присутствующие осуждающе качали головами, и только разоблачённый революционер радовался как ребёнок, взятый раньше времени из садика. – Таким образом, - рассвирепел обвинитель, - налицо наглая пропаганда и незаконное внедрение в наш спорт нездорового сектантского футбола, разделённого на два совершенно не совместимых тайма. В раздельности каждый из них, конечно, имеет место быть, но вместе – никогда, если не сбалансированы высокопрофессиональным специалистом в обеих областях, каковым оный, - прокурор ткнул в сторону решёток пальцем, - пионер не является и потому требует незамедлительной изоляции и от нашего футбола, и от … литрбола. Науке давно известно, что алкоголиками не становятся, ими – рождаются, и дефект этот не исправить никаким здоровым образом жизни и режимом. Похоже, что с Викентием мы наблюдаем именно этот случай, когда приступы проявляются спонтанно и в самые неожиданные времена.

- Ты что, опупел? – возмутился потенциальный алкаш. – Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала!

- Ваша честь! – незамедлительно обратился к судье прокурор, не ввязываясь в перепалку с генно-прокажённым. – Прошу защиты от незаслуженных оскорблений.