И никаких ХУ! - [16]

- Честное слово! – с укоризной поглядел на него Виталий Алексеевич. – Ты нам изрядно поднадоел сегодня. Как с цепи сорвался! У тебя что, месячные?

- Всё, - пообещал Макс, - заткнулся.

Викентий Алексеевич, давая всем время прийти в рабочее состояние, пошуршал-подвигал по столу сиротским листиком бумаги с фамилиями бегунов и продолжил ознакомление с оздоровлением:

- Следующим номером в программе спартакиады значится эстафета.

- Чё, опять, что ли, бежать? – возмутился Фигаро. – Ноги-то не казённые.

- У меня и от двух кругов, - поддержал его Гусар, - голова пойдёт кругом.

Начальник исподлобья уничтожающе оглядел пятую колонну из двух человек и не соизволил отреагировать, а Старче откровенно и сладко зевнул, ему утренняя спортбодяга порядком обрыдла, и он готов был согласиться даже на марафон.

- В команде, - продолжил обрыдший шеф, - шесть человек: три мужчины и остальные – женщины. Каждому надо осилить полкруга. – Он слегка смущённо помялся. – Остальных у нас только трое, точно по плану и без единого резерва. Что будем делать, Марья Ивановна?

- В отличие от сильных, - спокойно обнадёжила общественная душе- и платёжеспасительница, - слабые всегда готовы. А в качестве резерва, - она с улыбкой сфокусировала пузатого брюзгу, - уступите нам Максика.

- Нет проблем, - вылез поперёд батьки Фигаро. – Только бюстгальтер ему понадобится однокупольный, для живота, - и засмеялся, обрадовавшись собственной дури. Видно было, что новоиспечённый крестник еле сдержался, чтобы не ответить достойно, но, вспомнив об обещании заткнуться, поёрзал женским задом, вызвав жалобный скрип ни в чём не повинного стула, и промолчал.

- Спасибо, Мамма-мия! – от души поблагодарил начальник. – Спасибо искреннее и от всего коллектива… включая и вашего резервиста. – Тот опять поскрипел стулом, но мужественно промолчал, накапливая предобеденный стресс. – Троих мужиков я выберу сам из оставшихся в живых после двух кругов, перед самой эстафетой.

- Вот так кончается демократия, - не выдержал пытки молчанием Макс, - и зарождается тоталитаризм.

- Таким образом, - продолжал новоиспечённый вождь, не обращая внимания на провокационный выпад демократа, - и с третьей бабкой покончили. Осталась ещё одна, самая простая, - он сделал интригующую паузу.

- Ходьба на месте? – попытался угадать Витёк.

- Прыжки через голову? Ползанье на спине? – дважды всадил в молоко Циркуль.

- Или сумо в утреннем переполненном автобусе? – включился в угадайку дядя Макс.

- Мимо! – огорчил их начальник. – А предлагают нам всего-навсего, - он заглянул в записную книжку, - метание… почему – метание? Неправильно, - не согласился с собственным конспектом, - а правильно, по существу – бросание или, в крайнем случае, кидание гранаты.

- Лимонки? – обозначил свои выдающиеся знания вооружений старый гвардеец Гусар.

- Почему лимонки? – обиделся шеф, откосивший тридцатидневную послеинститутскую воинскую обязаловку в штабе дивизии на оформлении наглядных агитационных вооружений и потому не в меньшей мере претендующий на знание других видов.

Попал Викентий в воинские маляры совершенно случайно: штабникам срочно понадобилось от безделья подновить фасадный лозунг: «Вооружённые силы Родины – надёжный заслон от НАТОвской агрессии!». Студентов построили и вызвали умеющих. Отозвался Викеша, умеющий хорошо рисовать. Проявив гражданскую инициативу, он не только восстановил старый, но и создал новый шедевр: «Вооружённые силы – надёжный щит и разящий меч страны!», чем привёл полковника, начальника политвоспитательного отдела, в неописуемый восторг, поскольку тот впервые увидел в открытой печати новейшую двоякую идеологию военной доктрины государства. Он приказал на всякий случай повесить оба лозунга рядом, а способного кандидата в офицеры закрепил в отделе, самом важном в армии и самом надёжном для успешного продвижения по службе.

Надо отметить, что у Викеши с ранней юности объявились и развились генные способности ненавязчиво пристраиваться в тёплых местечках. И теперь, в маразматическом отделе, чутко уловив воинскую конъюнктуру, он, наряду с лозунгом создал выдающееся произведение агитационного искусства, наповал поразившее всех защитников Родины в штабе. На большом ватмане из кончика дула нашего автомата с красной звёздочкой, высовывающегося из-за края ватмана, вырывался длинный и узкий испепеляющий фонтан газовых струй, а в центре шедевра изображена отвратительная рожа натовского генерала с изобличающими белыми звёздами и надписями «NATO» на петлицах и фуражке с высокой тульей, которую тот не иначе как стибрил у наших офицеров. Во лбу агрессора торчала пуля, опять-таки с красной звездой, а из расколотого глубокой трещиной черепа, вылетали, развеиваясь, листки с надписями: «Захват Белоруссии», «Оккупация Украины», «Блокада Петербурга», «Ракетный удар по Москве», «Продвижение до Урала» и т. д., то есть, все секретные планы НАТО, о которых знал Викентий. А ниже – крупная красная надпись: «Экономь боеприпасы, рази с первой!». Полковник прямо обалдел от такого броского плаката и освободил кукрыникса от всех воинских обязанностей, чтобы гений мог сосредоточиться на изготовлении ещё более шедевральных агитационных материалов. И Викеша не подвёл, а, оборзев, состряпал то, что прославило полковника и весь отдел на всю армию и на весь военный округ. На большом красном картоне он тщательно вырисовал мозолистый пролетарский кукиш с надетым на большой палец напёрстком в виде авиабомбы с оперением, на смертоносном корпусе которой написал «Made in Russia» и изобразил знак радиационной опасности. Естественно, была и текстовая расшифровка: «Нате вам, господа из НАТО!». Полковник, узрев, аж голос потерял от восторга и, чтобы как-то сохранить имидж агитлидера, строго спросил, почему на нашей бомбе написано по-ихнему. На что Викеша разумно пояснил: она сделана для тех, куда падёт, чтобы могли прочитать, откуда возмездие. Логика художника-портретиста оказалась безупречной. «А зачем» - продолжал придираться полковник, - «нанесён открывающий тайну знак?». «А он» - терпеливо ответил абитуриент в офицеры, - «для наших, чтобы ненароком не распилили на металлолом». «Ясно» - согласился с оформлением термояда пропагандист-воспитатель и на следующий день произвёл талантливого агит-оформителя в младшие лейтенанты, на две недели раньше остальных. И Викеша целых три дня измывался над сокурсниками, заставляя отдавать честь и ходить мимо строевым шагом, пока ему не сделали профилактическую тёмную. Были и ещё кратковременные успехи на агитационно-пропагандистском фронте, так что полковник, пыжась от собственной значимости и неограниченных возможностей, предложил новоиспечённому младшому остаться на сверхсрочную, маня скоростным продвижением по службе, политакадемией и даже отдельной комнатой в офицерском общежитии. Но Викеша, хотя и был умным парнем, но, одновременно, и дураком, каких свет не видывал, и отказался от звёздного дождя и сыпанувших благ, сославшись на то, что на гражданке ждёт двухкомнатная родительская квартира, невеста на сносях и любимая специальность. А в результате – квартиры нет, невеста разродилась дочерью и осталась в квартире, а он ютится в десятиметровой хлевушке без права на надежду и руководит, волею судьбы и умением устроиться на тёплое местечко, одним из никому не нужных и обильно расплодившихся в последнее время НИИ, создаваемых не для дела, а для тела. Тяжело вздохнув, он вдруг мгновенно осознал, что до сих пор только терял.