И никакая сила в мире... - [197]

Робин Доминик утер слезы, которые градом катились из воспаленных глаз, и отчаянно вцепился в руку брата. Теперь они все вместе стояли на нижней ступеньке лестницы, судорожно кашляя и задыхаясь. В лица им ударила волна обжигающе горячего воздуха.

– Френсис! – истошно заорал Робин, почувствовав, что рукав брата выскользнул у него из рук. – Где ты? Я ничего не вижу! – пронзительно вопил он, перепугавшись насмерть.

– Здесь я, здесь. Не волнуйся, – с трудом выговорил Френсис и мучительно закашлялся. Он чувствовал, что задыхается. Дым плотной завесой окутывал все вокруг, ел глаза и отдавался жгучей болью в обожженном горле. Вокруг слышался треск горящего дерева. – Рея?! С тобой все в порядке? – крикнул Френсис, испугавшись за сестру.

– Я здесь, – раздался ее хриплый голос, а затем она сама вынырнула из густых клубов дыма справа от него. Конни двумя руками обхватил ее за талию, чтобы не потеряться. —

Френсис, где же холл?! Я ничего не вижу! – испуганно воскликнула Рея.

Френсис безумным взглядом уставился на стену пламени, которая надвигалась на них с каждой минутой. Бросив назад быстрый взгляд, он судорожно всхлипнул, увидев, как огненные языки пожирают ступеньки, по которым они только что спустились. А он-то рассчитывал, что у них есть еще в запасе немного времени.

Они оказались в смертельной ловушке.

Бесс Сикоум заметила дым как раз в ту минуту, когда выехала на тропинку, ведущую в Мердрако. Она бы, может, и не обратила внимания на пламя на горизонте, погрузившись в собственные мысли, но Бристолец вдруг нервно втянул воздух, в котором уже чувствовался запах дыма, испуганно зафыркал и шарахнулся в сторону. Стиснув зубы, Бесс вонзила шпоры в атласные бока коня и вихрем понеслась вперед.

Она уже подскакала к воротам, как вдруг какая-то темная фигура метнулась прямо под копыта коню и у нее вырвали поводья. Чьи-то огромные руки рывком выхватили Бесс из седла и швырнули на землю, словно куль с мукой.

Женщина потрясла головой, пытаясь прийти в себя. Но, бросив взгляд вверх, она вздрогнула – Джек Шелби, ухмыляясь во весь рот, стаскивал седло со спины Бристольца. Бесс вскочила на ноги, словно ее хлестнули кнутом.

– Ты! – зарычала она, ненависть к этому чудовищу и безумный страх охватили ее с невиданной силой.

– Собралась навестить возлюбленного, Бесси, девочка моя? – усмехнулся тот. – Зря приехала. Поищи лучше на берегу. В последний раз, когда я его видел, он валялся на песке. Может, ему повезло и никто не пустил пулю в его черное сердце. Впрочем, если и так, думаю, он сам пожалеет о том, что выжил, когда приползет домой и увидит пепел, что остался от его красотки жены и их шенка. – Хриплый хохот Джека прозвучал для Бесс погребальным звоном.

– Так, значит, это ты подстроил им ловушку? В этом самом доме? – вскрикнула она, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется. – О Боже, но зачем?! – зарыдала Бесс. – Что они тебе сделали?

– Он их любит, этого мне достаточно, – угрюмо сказал Джек Шелби. – Когда-то и я так же любил мою Летти, а этот негодяй отобрал ее у меня. Так пусть теперь и он узнает, что такое ад, в котором я жил почти пятнадцать лет! Пусть и он оплакивает мертвых, пусть и его сердце плачет теми же слезами, что и мое! Он больше никогда не увидит живыми ни жену, ни сына, – поклялся Джек, взбираясь на спину Бристольца.

– Слепец! Проклятый идиот! – завопила Бесс с такой яростью, что Джек натянул поводья, ошарашенно уставившись на нее. – Данте Лейтон не убивал Летти! Всю ту ночь пятнадцать лет назад он был в моей постели! Слышишь, ты?! Он был со мной всю ночь! – закричала она изо всех сил, боясь, что Шелби не услышит.

– Ты лжешь! Пытаешься спасти его.

– Я не лгу! Может быть, впервые в жизни я вынуждена сказать тебе чистую правду. Но уже слишком поздно. Это все моя вина! – зарыдала женщина, и что-то в ее отчаянии, похоже, остановило Джека. Он натянул поводья и со странным выражением взглянул на бившуюся в истерике Бесс.

– Говори правду! – вдруг рявкнул он, и Бесс, подняв глаза, увидела прямо перед собой дуло пистолета.

– Правду, Джек?! Ну что ж, хорошо. Боюсь только, тебе она придется не по душе. Ведь когда я расскажу все как было, тебе некого будет ненавидеть. Во всяком случае, не Данте Лейтона, – прошептала Бесс, бестрепетно глядя в черное дуло пистолета. – Той ночью, когда убили Летти, Лейтон был со мной. Он ушел не раньше чем встало солнце. Но на следующее утро, когда весть о ее смерти донеслась до меня и я узнала, что в убийстве обвиняют именно Данте, то предпочла промолчать об этом. Я молчала потому, что думала только о себе и своей репутации. Потому что знала от дедушки, что у Данте не осталось ни гроша за душой. Сэр Майлз уже успел оповестить деда об этом. Когда подозрение в убийстве пало на Данте, я решила, что моя репутация неминуемо погибнет, если я открыто объявлю, что была его любовницей. Ах, Джек, я была так молода! Я мечтала удачно выйти замуж. Скандал погубил бы меня. Данте все понял и тоже молчал. Он был так благороден, что позволил мне сохранить незапятнанной свою честь, а его жизнь была погублена навсегда. Ему пришлось бежать из Девоншира.