И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове - [51]

Бурых посмотрел на Якова Михайловича, почему-то подмигнул и с задором сказал:

— Нам бояться не след, товарищ Андрей. Я вроде бы как сам Клюка — могу и сдачи дать. Клюкой-то оно дальше достанешь.

Свердлов расхохотался.

— Вы не очень-то руками размахивайте, — хитро проговорил он. — Словом, доставайте людей.

— А как же: у меня, товарищ Андрей, давненько уж язык прорезался — он теперь со словом-то больше в ладу, чем в пятом. Я по-рабочему, по-простому. Не сомневайтесь, товарищ Андрей. А статью товарища Ленина мы всем цехом читали. Всё там для меня яснее ясного. А если я понял, то и другие поймут.

В те дни многие большевики разъезжали по Уралу с заданием комитета провести на местах подготовку к Уральской партийной конференции, помочь в восстановлении и росте большевистских рядов.

Кроль, узнав, что представители рабочих вошли в комитет общественной безопасности, заявил, что заседать вместе с социалистами отказывается... «Ну, — думал он, — а если этим социалистом оказался товарищ Андрей, тогда как?» И отвечал себе твёрдо: «Всё равно».

О Свердлове он вспоминал часто. Вспоминал и в марте семнадцатого... Ну теперь-то Андрей появится в Екатеринбурге, непременно появится. Впрочем, полной уверенности нет: в большевистской партии он весьма значительная птица, член Центрального Комитета.

И вот случайная встреча на улице.

Яков Михайлович смотрел на этого человека с любопытством. Пожалуй, внешне он мало изменился, разве немного потолстел.

— Ну, как там в столице наше правительство? — спросил Кроль после обычных слов приветствия.

— Всё, как и должно быть. Временное...

— Ах, вот как... Постоянными бывают только большевики?

— Разумеется.

— Отчего же?

— Оттого, что большевики выражают интересы народа. А народ будет всегда.

Они шли медленно.

Беседа затянулась. Кроль ждал её долго — он знал, что Яков Михайлович в Екатеринбурге, ежедневно бывает в большевистском комитете и, как записал Кроль в дневнике, распоряжается, по-видимому, на правах партийного эмиссара высокого ранга. Ему хотелось выяснить кое-что из тех давно минувших дней. Лев Афанасьевич давно уже решил, что его впечатлений вполне достаточно для того, чтобы оставить свою отметину в истории российской революции. И Свердлову, несомненно, будет уделено в этой летописи определённое место.

Кроль даже знал о товарище Андрее больше, чем тот мог предполагать: на поиски его в конце 1905 года был брошен весь сыскной аппарат, из Нижнего Новгорода был вызван и прибыл в распоряжение начальника Екатеринбургского жандармского управления Хлебодарова сыщик Орехов, знавший Якова в лицо и «наблюдавший» за ним ещё в Канавине.

— Да, я знал о том, что меня собирались арестовать, — сказал Свердлов. — Царская охранка ведь в средствах не стеснялась. Однажды мою знакомую прачку Анну Константиновну вызвали в полицию и предложили ей пять тысяч рублей за то, что она выдаст меня.

— И что же вы?

— Посоветовал взять. Неплохие деньги, право. За пять тысяч вполне можно было одеть её милых дочерей — Катюшку и Августу — и даже выдать их за купцов.

— Шутите... Вы удивительный человек. Я непременно запишу это в свой дневник.

— Можете записать, что мы всё-таки в феврале шестого года провели в Екатеринбурге партийную конференцию большевиков. И не один час, а пять дней заседала конференция в доме рабочего-машиниста. Между прочим, беспартийного. Как видите, простые рабочие, даже не состоявшие в партии, не посчитались с опасностью быть арестованными. А ведь они знали, на что шли. Да, знали. Сделайте выводы, Лев Афанасьевич.

Кроль поразился, слушая Свердлова. Пожалуй, впервые за всё время ему стало страшно. Да, это конец. Конец всему: чем жил, во что верил, на что он ещё смутно надеялся. Этот человек, эти люди, эта партия, их Ленин оказались живучими. Они не уйдут, их ничем не возьмёшь.

Подготовка Уральской конференции шла полным ходом. С мест поступали сообщения о росте организаций, о выборах делегатов на конференцию, и большинство из них были сторонниками Ленина.

Перед Свердловым стояла задача — провести конференцию и по возможности быстрее в Питер, там Ленин. Увидеться с Владимиром Ильичём, рассказать ему об Урале, о том, что ещё в марте здесь насчитывалось всего 500 членов партии, а сейчас— 16 тысяч. За короткое время — полтора месяца — Уральская партийная организация выросла в тридцать два раза. Значит, была почва для её роста! Значит, не удалось задушить репрессиями дух большевизма в этом пролетарском крае.

Один за другим съезжались в Екатеринбург делегаты. Яков Михайлович знал, где, в каком общежитии кто остановился, где питается, с кем вместе живёт. Он ходил по общежитию, беседовал с товарищами, спрашивал, как пережили они годы реакции, каково настроение теперь...

Один из уфимских делегатов предложил:

— Хорошо бы, Яков Михайлович, подготовить приветствие товарищу Ленину от нашей конференции.

Свердлов уже думал об этом. Он мысленно представлял себе текст телеграммы: «Ленину. Собравшиеся на Уральскую областную конференцию делегаты в количестве 65 человек от 43 организаций, объединяющих 16 тысяч членов партии, единогласно постановили приветствовать ЦК партии и идейного вождя российской социал-демократии товарища Ленина...»