И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове - [48]
— Милый мой Яков, дорогой мой человек... Сколько радости доставляют мне твои слова! Но не нужно обо мне. О себе... Давно ли приехал на новое место, как устроился?
— Уже около двух недель. Вначале я собирался вести замкнутую жизнь, обложился книжками, в особенности периодическую литературу хочется пересмотреть, ведь Максимка не менее тюрьмы отрывала от всех и всего. Но при бедности в интеллигентных силах, при моём общественном темпераменте я не мог выдержать и сдался на просьбы, уговоры, приставания товарищей, согласился читать и лекции по политической экономии, и рефераты, а теперь проявил инициативу и сам затеял собеседования по таким живым вопросам, как оценка момента, избирательная кампания, характер работы и прочее, причём взял на себя роль докладчика...
Чем явственнее вспоминал Яков Михайлович переписку с Клавдией, её нежность, умение поддержать в трудную минуту и просто понять его состояние, мысли, желания, тем больше хотелось поскорее увидеть её и детей.
Что ж, теперь уже недолго ждать...
Поезд набирал скорость.
Глава девятнадцатая.
Первая свободная...
У красно-белого здания екатеринбургского вокзала, как всегда, толпилось много народа: и приехавшие, и встречавшие, а больше всего — любопытные. Так повелось издавна, а сейчас, когда вести из столицы ловили жадно, нетерпеливо, каждое слово схватывали на лету, вопросы «Ну, что там?», «Какие новости в Петрограде?» звучали чаще, чем поздравления с приездом.
Свердлов вышел из вагона и тотчас ощутил приближение уральской весны. Она приходит в эти края быстро и властно, и не столько приносит с собой тепло, сколько свежесть, пряный запах талой земли.
По возможности Свердлов все эти годы не выпускал уральцев из виду. Поистине, «иных уж нет, а те далече...». Знал Яков о смерти Михаила — Вилонова. Сгорел в борьбе этот удивительный самородок, угас светлый, не унывающий, не знающий устали ум. Нет в Екатеринбурге Батурина — он ещё в эмиграции. В Самаре Мария Авейде.
Яков Михайлович теперь уже, после встреч в Питере с Быковым, Крестинским, Цвилингом, был частично в курсе уральских дел. Во главе комитета стоят преданные партии люди — Малышев, Вайнер. Силы есть, их нужно только собрать воедино. Правильно сделали уральцы, объявив призыв рабочих в партию. Необходимо немедленно разослать пропагандистов по всему краю.
Он вошёл в дом Поклевского-Козеля, где помещался комитет большевиков. И сразу же:
— Товарищ Андрей!
— Качать товарища Андрея!
Десятки рук подбросили его вверх.
Было в этом порыве людей, в их возгласах, в том, как произносили они «товарищ Андрей», что-то родное, до боли близкое.
Один за другим подходили к нему товарищи — знакомые, незнакомые. О многих из них уже рассказали Андрею в Питере, со многими увиделся впервые.
...В театр, на городское собрание большевиков, Яков пришёл в окружении товарищей.
Он окинул зал — в основном молодёжь.
И вдруг услышал:
— Товарищ Андрей...
Обернулся — перед ним стоял Клюка. Свердлов знал, что его фамилия Бурых, зовут Николаем Степановичем, но именно прозвище запомнилось ему с 1905 года. Якову Михайловичу показалось, что рабочий нисколько не изменился, даже помолодел и чуть выпрямился, несмотря на то, что пролетело двенадцать нелёгких лет.
Яков Михайлович спросил:
— А как жена? Детишки как?
— Живы, слава богу. Да что там говорить, как-нибудь заночуете у нас по старой памяти — обо всём и узнаете.
Свердлов улыбнулся — тепло у него стало на сердце.
— Спасибо, Николай Степанович.
А вокруг уже обступили участники собрания, услышав «товарищ Андрей». Те, кто постарше, узнавали его, а кто помоложе — дивились: неужели это и есть тот самый товарищ Андрей, о котором из уст в уста передаются рассказы, похожие на легенды?
— Слово товарищу Андрею! — И весь зал зааплодировал шумно и единодушно.
Яков Михайлович, вскинув руку, попросил тишины.
— Дорогие товарищи! Родные уральцы! — начал он. — Когда рабочие в памятном 1905 году бесстрашно встали за свои права, против царского самодержавия, они верили, что настанет день освобождения, что сможем мы вот так собраться, в этом театре и гордо произнести: «Да здравствует революция!»
Зал снова дружно зааплодировал. Свердлов говорил о пролетариате, силами которого свергнут царизм, открыты двери тюрем и каторжных централов...
— В Питере сейчас нелегко нашему брату. Но большевики твёрдо знают: главные события ещё впереди, и во имя этих событий мы должны сплотиться воедино, в одну боевую пролетарскую дружину. Я верю, уральцы будут в её первых рядах.
Он уже сошёл со сцены, пожимая руки вставших ему навстречу товарищей, уже вышел, окружённый партийцами, в фойе. А вокруг только и слышалось:
— Товарищ Андрей, приходите на Верх-Исетский!
— И к нам не забудьте!
— И в Мельковку тоже...
Первую ночь в Екатеринбурге Яков провёл в семье военного фельдшера Якова Михайловича Юровского. Давно уже знал он этого человека, а видел впервые. Перестукивание через стенку в Томской тюрьме, так сказать, знакомство заочное.
Зато жену его, Марию Яковлевну, Свердлов встречал ещё в пятом году — была она подпольщицей, и на её квартире не раз укрывались революционеры.
Когда, после собрания, екатеринбуржцы наперебой приглашали Свердлова к себе, дочь Юровского Римма безапелляционно заявила:
Эта повесть была опубликована в журнале «Звезда» №№ 6, 7 за 1971 год под названием «Нить Ариадны». Для юного читателя повесть переработана.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает о героях-комсомольцах, чей подвиг стал символом патриотизма, преданности высшему долгу - служению Родине.
Борис Костюковский, один из соавторов этой повести, известен как взрослому, так и юному читателю. За многие годы литературного труда им издано почти три десятка книг, в том числе «Сибиряки», «В горах Акатуя», «Земные братья», «Признание в любви», «Поездка к солнцу» и др. Семен Табачников в прошлом военный журналист, ныне член Союза писателей. Работая в творческом содружестве, Б. Костюковский и С. Табачников создали две художественно-документальные повести — «Русский Марат» (о В. Л. Шанцере) и «Нефтяные короли» (о Д.
6 и 9 августа 1945 года японские города Хиросима и Нагасаки озарились светом тысячи солнц. Две ядерные бомбы, сброшенные на эти города, буквально стерли все живое на сотни километров вокруг этих городов. Именно тогда люди впервые задумались о том, что будет, если кто-то бросит бомбу в ответ. Что случится в результате глобального ядерного конфликта? Что произойдет с людьми, с планетой, останется ли жизнь на земле? А если останется, то что это будет за жизнь? Об истории создания ядерной бомбы, механизме действия ядерного оружия и ядерной зиме рассказывают лучшие физики мира.
Роман на стыке жанров. Библейская история, что случилась более трех тысяч лет назад, и лидерские законы, которые действуют и сегодня. При создании обложки использована картина Дэвида Робертса «Израильтяне покидают Египет» (1828 год.)
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.