И не только о нем... - [48]
В потрясающем своим мужеством диагнозе, переданном консилиуму, собравшемуся возле его кровати, он кратко упоминает об этом тяжелейшем периоде его фронтовой жизни:
«1941 г. — я подвергся бомбардировке во время переправы через Неву, около Шлиссельбурга, и вскоре у меня был инсульт»…
По сей день жалею — не написал о нем, хотя образ этого человека, его биография пленили бесконечно и черты его так или иначе я вписывал не раз то в один, то в другой драматический рисунок, делая это почти бессознательно.
Но я мечтал написать о нем как о личности невымышленной, с его фамилией и с его подлинной судьбой, может быть, пьесу, может быть, сценарий…
Мысль эта не оставляла долго, я ходил в квартиру, где он жил еще недавно, на улице его имени, близ Зубовского бульвара, с разрешения вдовы его, Марии Эмильевны, рылся в выцветших его бумагах времен и духовного училища и семинарии, и Томского и Дерптского университетов, разглядывал и студенческие его фотографии, внимал ее рассказам, нелепым, эгоцентрическим и все-таки любопытнейшим, потому что она сама была незаурядным по-своему человеческим экземпляром, — но об этом чуть позже…
Я уже, мне кажется, нашел главную, ведущую тему его жизни, уже знал и его обыденные привычки, излюбленные им словечки, знал и всю бытовую и всю трагическую стороны его поистине мощной, и неординарной, и милосердной биографии.
У меня сохранились выписки из его личных воспоминаний, из брошюр и книг его биографов, важнейшие даты его жизни…
Заявился на свет божий в девятнадцатом веке, как и Борис Ильич, только раньше его на девять лет — родился в 1876 году. Кончил духовное училище, потом семинарию, не захотел быть священником, вопреки воле отца поступил в Томский университет, вот тебе две семикопеечные марки, сказал отец, пришлешь мне заказным извещение, когда придет твой последний час, а денег и не проси, неоткуда мне их взять… Бурденко решает сдать по всем предметам на пять баллов — тогда получит стипендию.
«Получил круглые пять — это стоило двух месяцев бессонных ночей… Пугали: придется за нее служить где-то в местах отдаленных и «сильно прохладных», в поселке, где живут только заседатель, доктор, пять казаков, где все в течение трех лет допиваются до белой горячки и сходят с ума, где даже ездовые быки и те пьют водку…»
Участник четырех войн — русско-японской, первой мировой, финской, великой Отечественной…
В Маньчжурии, на русско-японской, в составе полевого летучего отряда милосердия его ранят на поле боя — пулей навылет.
Тогда — редкая для врача награда — солдатский Георгий…
В 1914 году снова на войне в действующей армии. 28 декабря в петроградской газете «Вечернее время» — большая корреспонденция, заглавие «Профессор Бурденко», «маленький, невзрачный человек в защитной куртке и фуражке, в высоких сапогах, про которого сестры говорили «такой руки, как у профессора Бурденко, второй в армии нет»…
Второй в армии…
Такой второй не было потом и на фронте, и в мировой хирургической науке.
20 декабря 1944 года открылась первая учредительная сессия Академии медицинских наук СССР. Первым ее президентом избран Николай Нилович Бурденко. Единогласно, под бурные аплодисменты.
Вот тогда уже сблизился с Борисом Ильичом. Нравились его энергия, его отдача, его надежность.
220-летие Академии наук. Академик Бурденко награждается орденом Ленина.
Звание Героя Социалистического Труда ему было присвоено в самый разгар Отечественной войны.
Почетный член Международного общества хирургов, почетный член Лондонского Королевского общества, американского объединения врачей, доктор гонорис кауза Парижской академии хирургии…
Три ордена Ленина, орден Красного Знамени, Отечественной войны первой степени…
Когда началась война, 22 июня 1941 года пришел в Военно-санитарное управление Красной Армии.
— Считаю себя мобилизованным.
Приказом народного комиссара Бурденко присвоено звание корпусного врача — сокращенно «корврача». И одновременно назначен главным хирургом Красной Армии. Потом было звание — генерал-полковник…
На фронте неоднократно брал в руки скальпель и оперировал в непосредственной близости от поля боя.
И тогда, как и в самом начале его воинского, научного, хирургического пути, его идеалом, его любимым человеком был другой великий русский хирург, как и он, делавший операции в дыму сражений, — Николай Иванович Пирогов.
И в кабинете Бурденко был бюст Пирогова…
Любил театр. Даже сам когда-то во времена учения в семинарии играл в любительских спектаклях — и Осипа в «Ревизоре», и Митрофанушку в «Недоросле».
В Москве был завзятым театралом и восторгался Остужевым и Щукиным, писал даже о своих театральных впечатлениях (было это еще до войны) в журнал «Театр»…
Штрихи, штрихи…
Ему было шестьдесят пять лет, когда он потерял речь.
Лежал в тыловом военном госпитале — его отвезли в Омск.
Был утренний обход.
Бурденко протянул врачу листочек бумаги. Там было написано:
«Принесите мне зеркало».
— Зачем оно вам? — спросил врач, забыв, что Бурденко не слышит. Тогда врач повторил свой вопрос — на бумаге.
Бурденко написал:
«Я буду снова учиться говорить».
Врач написал:
«Не будет ли вам тяжело?»
В книгу документально-художественной прозы известного советского драматурга Александра Штейна вошли рассказы о революции, о Великой Отечественной войне, о рядовых военных моряках и легендарных адмиралах, литературные портреты Вс. Вишневского, А. Лавренева, Ю. Германа, Н. Чуковского и других советских писателей, с которыми автор встречался на своем жизненном пути. В этой книге читатель встретит, как писал однажды А. Штейн, «сюжеты, подсказанные жизнью, и жизнь, подсказывающую сюжеты, сюжеты состоявшиеся и несостоявшиеся, и размышления о судьбах сценических героев моих пьес и пьес моих товарищей, и путешествия, и размышления о судьбах моего поколения…». О жанре своей книги сам автор сказал: «Написал не мемуары, не дневники, не новеллы, но и то, и другое, и третье…».
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.