И не только о нем... - [4]
И молодых лиц немало.
Доклады читались и слушались не формально, не из почтения перед юбиляром — даже мне, полному профану, многое из них показалось и важным, и современным, и даже — увлекательным.
Все было на редкость уважительно, достойно, дедово.
На кафедру поднимались и те, кто знал его с юности, и академики, высоко оценивающие его роль в науке и в организации науки, его классические труды «Биологическая химия» и «Практикум по биологической химии», создание им Биохимического института Наркомздрава РСФСР, и создание Института питания, и многое, многое другое. Слушали мы и тихое слово о нем тех, кого в трудную минуту и в трудные годы поддержал Борис Ильич своим неравнодушным вмешательством…
Помнится, глубоко тронул сутуловатый, угловатый, длинный человек, с печатью нелегко прожитой жизни на словно бы иссохшем лице — это когда уже перешли к воспоминаниям, — его сбивчивое слово, прервавшееся вдруг сдерживаемым рыданьем, было памятью о своей матери. Ее, без вины попавшую в заточение, с великими препятствиями, понятными и обычными всякому жившему в те времена, все-таки удалось вызволить из темницы. Удалось — Борису Ильичу. Из темницы, в которую впоследствии попал и сам Збарский.
Юбилей, его, так сказать, официальная часть была прекрасно продолжена в более интимной обстановке одного из залов находившегося неподалеку ресторана гостиницы «Белград». Сыновья Бориса Ильича пригласили сюда близких друзей отца, его учеников и соратников. Среди приглашенных — и вдовы ушедших. Разговорились молчавшие там, на заседании, и разговор пошел домашний, веселый, припоминали многое забавное, случившееся в жизни Б. И., часто был слышен смех, и казалось, смеялся от души и сам Борис Ильич, он, невидимым, тоже был с нами…
Рассказал и я — о той бескорыстной любви, которую всю жизнь свою испытывал Борис Ильич к людям искусства, и его дом на набережной, и его дача в Серебряном Бору стали желанными очагами общений интеллигенции Москвы, где и кипели споры, и просто веселились, и даже пели…
И вот уже не пригласительный билет с золотой каймой, приглашающий на столетие, а другой документ, траченный временем.
Слева — фотография молодого человека в белой сорочке с галстуком-бабочкой.
«Действителен с « » час.
Рукою написано: «КРУГЛЫЕ СУТКИ», печать — Московский Кремль.
Тов. Збарский Б. И.
Должность — профессор
Место службы — Мавзолей В. И. Ленина.
Нач. гарнизона и коменд. Моск. Кр.
(подпись).
Это пропуск, сохранившийся и переснятый ежемесячником вопросов и ответов в журнале «Собеседник» в седьмом номере за 1985 год в связи со столетием Б. И. Збарского…
НЕСКОЛЬКО ЭНЦИКЛОПЕДИЙ отразили драматические колебания его судьбы.
Первые добрые упоминания о нем я обнаружил еще в дореволюционном словаре «Гранат», в первых послереволюционных томах, вышедших уже после Октября, — рядом с именами знаменитейшего академика и революционера-народовольца Александра Николаевича Баха, имя которого присвоено Институту биохимии, и известного ученого и революционера Льва Яковлевича Карпова, имя его присвоено Физико-химическому институту. Об этих людях речь будет впереди.
Вместе с их именами есть справки о Б. И. Збарском и в нынешнем Энциклопедическом словаре — издания 1983 года:
«Сов. биохимик, акад. АМН (1944), Герой Соц. Труда (1945), иссл. строение и биол. функции и обмен белков. Тр. по онкологии. Участвовал в бальзамировании тела В. И. Ленина. Гос. пр. СССР (1944)».
Однако в более раннем издании Большой Советской Энциклопедии, в томе на букву «З» фамилии Збарского вовсе нет.
Почему? А очень просто и, я бы сказал, понятно. Том-то был подписан к печати, как значится на нем, в октябре 1952 года. А в этот год имени Збарского как арестованного врага народа не было и не могло быть в Большой Советской Энциклопедии, будь это имя упомянуто, редактор тома понес бы серьезное наказание…
А вот в 51-м, дополнительном томе Большой Советской Энциклопедии, подписанном к печати 28 апреля 1958 года, снова находим, наряду с биографиями посмертно реабилитированных государственных и партийных деятелей, военачальников и хозяйственников, и обстоятельную справку о реабилитированном прижизненно Борисе Ильиче. Из нее читатель, в частности, узнает, что в 1945—1952 гг. (до дня ареста) Борис Ильич руководил лабораторией биохимии рака в Академии медицинских наук. Ряд работ ученого посвящен выяснению роли эритроцитов в обмене белков. Тут же — о том, что «разработал и способствовал организации заводского способа производства наркозного хлороформа (1915) и выдвинул теорию, согласно которой в основе злокачественного роста тканей лежит извращение процессов синтеза белков». Ему же принадлежит идея антисептического препарата «бактерицит».
Наконец, в дополнительном томе опубликовано то, что ранее было почему-то тщательно законспирировано: «В 1949 году возглавлял группу советских ученых, которая бальзамировала тело Г. М. Димитрова».
Как случилось, казалось бы, невероятное?
А вот — случилось.
Как произошло, что человек, преданный священному делу науки и священному делу Ленина, человек, чье имя, и жизнь, и судьба предназначены Революцией быть связанными с Памятью нашей земли и нашей планеты, оказался в одиночке, на Лубянке?
В книгу документально-художественной прозы известного советского драматурга Александра Штейна вошли рассказы о революции, о Великой Отечественной войне, о рядовых военных моряках и легендарных адмиралах, литературные портреты Вс. Вишневского, А. Лавренева, Ю. Германа, Н. Чуковского и других советских писателей, с которыми автор встречался на своем жизненном пути. В этой книге читатель встретит, как писал однажды А. Штейн, «сюжеты, подсказанные жизнью, и жизнь, подсказывающую сюжеты, сюжеты состоявшиеся и несостоявшиеся, и размышления о судьбах сценических героев моих пьес и пьес моих товарищей, и путешествия, и размышления о судьбах моего поколения…». О жанре своей книги сам автор сказал: «Написал не мемуары, не дневники, не новеллы, но и то, и другое, и третье…».
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.