И не пытайтесь! Древняя мудрость, современная наука и искусство спонтанности - [51]
Согласно Чжуан-цзы, одной из главных внешних помех является эксплицитная мораль конфуцианцев и их жесткие методы достижения у-вэй. Это подчеркивает следующий диалог Конфуция и Янь Хоя. Последний, вероятно, снова рассказывает о тщеславном желании направить на истинный путь неправедного правителя, и Конфуций ставит его на место. Однако в этот раз Конфуций не дает Янь Хою особенного совета, а просто отправляет его нечто сделать (что именно, нам не сообщают). Дважды Янь Хой возвращается и сообщает, что “кое-чего достиг”. В первый раз он говорит, что позабыл о гуманности и справедливости (двух важнейших конфуцианских добродетелях), во второй раз – о конфуцианских ритуалах и музыке. “Это хорошо, но все еще недостаточно”, – комментирует Конфуций. Лучше получается в третий раз:
– Я опять кое-чего достиг, – сказал Янь Хой.
– А чего ты достиг на этот раз?
– Я просто сижу в забытьи.
Конфуций изумился и спросил: “Что ты хочешь сказать: «сижу в забытьи»?”
– Мое тело будто отпало от меня, а разум как бы угас. Я словно вышел из своей бренной оболочки, отринул знание и уподобился Всепроницающему>{161}. Вот что значит “сидеть в забытьи”.
– Если ты един со всем сущим, значит, у тебя нет пристрастий. Если ты живешь превращениями, ты не стесняешь себя правилами. Видно, Ты и вправду мудрее меня! Я, Конфуций, прошу дозволения следовать за тобой!
Как и в случае повара Дина, мы наблюдаем здесь доведенное до предела “забывание” – не только конфуцианского учения и практик, но и самого тела и восприятия. Суть такова: чтобы достигнуть у-вэй, нужно сосредоточиться на мире, а не на себе. Нужно забыть обо всем: об эго, даже о теле, – чтобы вас поглотило движение Небесного Пути.
Звучит прекрасно. Вопрос, разумеется, в том, как забыть о себе? Как передать телу контроль над сознательной психической деятельностью? Чем конкретно занимался Янь Хой, когда уходил “сидеть в забытьи”?
Возможно, Чжуан-цзы пробовал заниматься медитацией и дыхательными упражнениями, которые, похоже, были частью стратегии Лао-цзы. В тексте также присутствуют провокационные намеки на использование психоактивных веществ. Например, одна из первых глав книги начинается с описания Цзы-Ци из Наньго, который сидит, странно склонившись, периодически поднимая голову к потолку и глубоко выдыхая, “словно и не помнил себя”. Что это значит? Можно лишь догадываться. Большинство комментаторов считает, что это относится к забвению тела. В любом случае, этот тип пребывает в глубокой медитации или под “веществами” – или то и другое одновременно. Дальше еще страннее: у него есть помощник, который, очевидно, находится рядом, наблюдая и помогая справиться с происходящим. (Снова неясно. Этот человек помогает регулировать дыхание? Или готовится вмешаться, если Цзы-Ци “поймает бэд-трип”?) Помощник явно впечатлен:
Как же такое может быть?
Тело – как высохшее дерево,
Сердце – как остывший пепел.
Ведь вы, сидящий ныне передо мной,
Не тот, кто сидел здесь прежде!
Цзы-Ци признает, что пережил полное перерождение: “Ты хорошо сказал, Янь! Ныне я похоронил себя. Понимаешь ли ты, что это такое?” Цзы-Ци, когда его просят объяснить, долго пытается описать то, что он пережил. Это бессвязная речь о том, как ветер поет, когда проносится над землей, флейтах Неба и Земли и вопросах о происхождении ветра. Но опыт, очевидно, пошел на пользу Цзы-Ци, и, так как мы сразу переходим к размышлениям о “большом знании” и “малом знании”, можно предположить, что пережитое превратило его в мудреца.
Личность Чжуан-цзы исторически связывают с южным царством Чу, территория которого примерно совпадает с современными провинциями Хубей и Хунань. В период Борющихся царств Чу было пограничным государством, которое изображали полуварварской землей со странными обычаями, полной диких животных. С Чу также ассоциировали шаманские практики, включая астральные путешествия и транс. Более того, поразительна перемена стиля, которую мы замечаем, закончив чтение увлекательных, но довольно уравновешенных первых глав “Чжуан-цзы”. Нам попадаются говорящие животные, летающие люди и случаи перерождения в крысиную печенку. Одним из сложных моментов текста является то, что Чжуан-цзы был вынужден придумывать наречия и прилагательные для описания своих переживаний, которые не мог передать классический китайский язык того времени. Переход от “Мэн-цзы” к “Чжуан-цзы” напоминает эволюцию “Битлз” от Can’t Buy Me Love
Эта книга рассказывает о золоте — древнем и современном, об отношении к нему людей различных формаций. Она знакомит с тем, как образовалось золото, каковы его свойства и где оно встречается в природе, какие машины на наших приисках пришли на смену бутаре и промывочному лотку. В заключение говорится об использовании золота в технике сегодняшнего и завтрашнего дня.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Охвачены все основные направления геронтологии, начиная с эпохи классической древности и кончая работами наших дней.
Монография является первым в истории отечественной науки трудом, написанным на стыке двух наук – этнографии и конфликтологии, посвященным исследованию традиционных обрядов, обычаев и конфликтов полного жизненного цикла на примере русских, проживающих в Карелии, на берегу озера Водлозеро в Пудожском крае. В работе исследуются обычаи, обряды и конфликтные ситуации, сопровождавшие жизнь человека на каждом ее этапе от предпосылок рождения физически здорового и социально полноценного ребенка до физической смерти человека и организации ритуально «правильного» перехода в мир иной для загробного существования.
В монографии рассмотрены вопросы истории земелепользования, землеустройства и земельных отношений в Алтайском крае с начала освоения этой части юга Западной Сибири русскими людьми. Приведены сведения о землеустроителях разных лет, работавших в Алтайском округе и Алтайском крае, чьими трудами устраивалась жизнь на земле переселенцев из европейской части России, нарезались земли целинных совхозов, обеспечивалось земельными участками население.