И на вражьей земле... - [105]
– Давай, знаешь, сейчас за что… – он посерьезнел. – Давай за тех, кто там остался! За моих ребят… И за твоих… Видел я сгоревший ястребок. И летчика в нем тоже видел… В кабине… Что у танкистов, что у летчиков, смерть одинаковая. Как движки на танке и на самолете!
Они встали и молча выпили не чокаясь…
Никто на них не обратил внимания. В зале было полно военных. И свет огромных хрустальных люстр, свисающих на длинных тросах с далекого потолка, играл и отсвечивал на рубиновой эмали, золоте и серебре орденов и медалей, шпал и ромбов. Многие были с женщинами. Может, и с женами, но, скорее всего, с боевыми подругами. Подруги были в ярких красивых платьях и громко смеялись.
– Я так понимаю, ты сбивал, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Ильченко, кивнув на ордена Владимира.
– На Халхин-Голе, – кивнул Владимир. – Семь лично и еще пятерых – в группе. В свалке иной раз не разберешь, – пояснил он, заметив недоуменно поднятую бровь. – Стреляешь по всем подряд. А потом посчитают на земле по обломкам, сколько всего сбито, и на всех записывают.
– На Халхин-Голе… В смысле, ты еще и в Китае повоевал? – спросил майор.
– Недолго… Успел только троих завалить, пока самого не зацепило.
– А… Теперь понятно, почему только сейчас за орденами приехал.
– Ну да… Пришлось в госпитале поваляться… Пару месяцев.
– Ты, смотри! Крепко зацепило!
– Ничего, оклемался потихоньку! Были бы кости целы, а мясо нарастет! – усмехнулся Владимир.
– Точно! А второй, значит, за Китай, – качнул головой Ильченко.
– Да нет оба за Монголию. Один за майские бои, а второй за август…
– Так ты там с самого начала, выходит, был! – присвистнул майор.
– Ага! Меня первый раз еще в мае ранило. – Владимир показал на свой шрам. – До двадцатого июня в госпитале лежал, но успел вернуться, когда опять началось!
– А мы в июле под Баян-Цаганом крестились… Слушай, а почему за Китай у тебя нету? Раз троих сбил, еще одно Знамя положено! – удивился Ильченко.
– А хрен его знает, товарищ майор! – пожал плечами Владимир. – Вроде подавали… У нас пока Кравченко командовал, все представления наверху проскакивали со свистом! А потом как заржбвело. Да, ладно, не за ордена ж воевали!
– Так-то оно так! – протянул Ильченко. – И все же, все же, все же… Добро! Тогда давай, хоть эти обмоем!
Владимир осмотрел стол… Хрустальная вазочка из-под хлеба подходила для процедуры в самый раз. Он аккуратно переложил хлеб на салфетку и налил в вазочку стакана два водки. Ильченко уже отвинтил орден Ленина и Звезду:
– Вчера вручили… Не успел еще обмыть, – сказал он и бросил их в вазочку. – Вот, збраз и обмоем.
Ленточка медали сразу потемнела, намокая. Владимир отвинтил свои ордена и бросил туда же. Майор помотал вазочку из стороны в сторону и протянул ему.
– После тебя… – мотнул головой тот. – По старшинству!
Ильченко кивнул, прищурился, примериваясь, отпил половину и передал вазочку Владимиру. Тот принял ее двумя руками, выдохнул резко в сторону, и, не отрываясь, осушил до дна. Они достали свои награды и привинтили обратно. За соседним столиком слева группа пехотинцев с интересом следила за действом и одобрительно зашумела, когда оно завершилось. Это привлекло внимание проходившего мимо невысокого худощавого морского летчика.
Он повернулся, пригляделся и вдруг воскликнул:
– Володя!.. Привет!
Это был Николай Полищук. Владимир порывисто поднялся к нему навстречу, и они обнялись. А потом отодвинулись, разглядывая друг друга. У Николая было уже две средних полоски старшего лейтенанта на рукаве. На груди сверкала Геройская Звезда, а рядом орден Ленина.
– Ты где присел? – спросил его Владимир.
– Нигде пока, – пожал плечами Коля.
– Давай к нам! – Владимир повернулся к Ильченко. – Товарищ майор! Не возражаешь? Друга встретил старого. Год не видались!
– Какой разговор! – сказал тот, пододвигая Николаю свободный стул, и замахал рукой официантке.
Николай сел и всмотрелся в друга. Владимир сильно изменился… Не в орденах дело, хотя и в них, конечно, тоже. Седой совсем стал. И этот шрам… А глаза потухли. Что-то случилось…
– Что случилось? – спросил он.
– Ты о чем? – переспросил Владимир. И понял, о чем его спрашивает друг. А потом посмотрел на Николая и вдруг такая боль отразилась в его глазах, что Коля почувствовал ее почти физически:
– Воздушно-десантную бригаду, в которой она служила, в первый же день, как началось, выбросили на Харбин… – у Владимира перехватило горло. – Сказали, погибла…
– Та-а-ак… – протянул Коля. – Ты точно знаешь?! Может, ошибка какая?
– Мне товарищ написал, с Дальневосточного. Он служил с ней рядом.
Майор переводил непонимающий взгляд с одного на другого, а потом вдруг вник. Кивнул сам себе и поставил в ряд три рюмки. И молча всем налил. И они выпили не чокаясь…
«Такая вот война…» – подумал Ильченко. И так больно ему стало… И хорошо, что никто не услышал этой боли. Он отвернулся…
– Ну а ты когда успел? – спросил Владимир мгновение спустя Колю, кивнув на Золотую Звезду.
– Указом от двадцать девятого августа, за таран, – просто ответил тот. – А старлея месяц назад дали.
– Таранил, значит, – сказал Владимир. – Пропеллером?
– Не-а… На скорости консолью рубанул по крылу. И сам тоже упал… Там такое было! Слыхал, как они на Владик ходили?… По сотне бомбардировщиков за раз! И сотня истребителей в прикрытии. Такая мясорубка была!.. Вовку Малахова помнишь?
…Холодная зима сорокового года. Советские войска завязли в карельских снегах на подступах к линии Маннергейма. В сорокаградусный мороз под кинжальным пулеметным огнем ДОТов-«миллионеров», преодолевая бесконечные ряды колючей проволоки и надолбов, Красная Армия прорвала вражескую оборону и взяла Выборг. Заплатив за это десятками тысяч жизней… Так было. А что было бы, если бы получившая бесценный опыт прорыва самурайских укрепрайонов, уверенная в своей несокрушимости и силе, победоносная Красная Армия воспользовалась благоприятной международной обстановкой и разгромила белофиннов не в марте сорокового, а в декабре тридцать девятого? А, ведь, все могло случиться именно так…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация: К шестнадцатому декабря восьмидесятая авиабригада, совершив более девятисот самолетовылетов, вдребезги разнесла все батареи на подступах Хельсинки. И тогда командующий ВМС Финляндии генерал-майор Валве решил перебросить в Главную базу броненосец "Ильмаринен". Чтобы прикрыть ее от возможной атаки с моря. И с воздуха.
…Жаркое лето тридцать девятого года… Советско-монгольские войска окружили и разгромили крупную группировку японских войск в районе реки Халхин-Гол Преподав самураям кровавый урок и укрепив восточные границы, советское руководство обратило все свое внимание на западные… Так было. А что было бы, если бы войска Забайкальского и Дальневосточного фронтов, воспользовавшись благоприятной военно-политической ситуацией и своим подавляющим преимуществом в живой силе и технике, развили Халхин-Гольский успех и нанесли удар в Маньчжурии и Северо-Восточном Китае? И разгромили Квантунскую армию Японии не осенью сорок пятого, а осенью тридцать девятого?.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.